Евангелие от Никодима.
Апокриф, IX.
Желая угодить народу — а, может, и осадить священнослужителей, которых он явно ненавидел и презирал — Пилат предложил отпустить Его. Но он ошибся.
Ч. Додд. С. 131.
Священники увидели в этом опасность.
Э. Ренан. С. 283.
Поэтому Каиафа со своей партией немедленно позаботились о том, чтобы отвратить этот удар, и стали уговаривать народ просить освобождения Вараввы, а не Галилейского Учителя.
А. Лопухин. С. 500–501.
Желая поспешить делом и отклонить предложение Пилата, они подсказали народу имя узника, пользовавшегося в Иерусалиме большой популярностью.
Э. Ренан. С. 283.
Ведь Варавва — доказывали они — несет свое наказание за то, что он, как патриот, восставал против нечестивого ига римлян, тяготеющего таким ужасным бременем на иудеях, следовательно, стоял за народ, а если и совершил какое-нибудь убийство, то все это с избытком покрывается его патриотическими подвигами. Как зелот, он вместе с тем заботился о храме и законе, а этот Галилеянин, наоборот, ниспровергал закон, нарушал священные обряды и обычаи, поносил ревностнейших хранителей отеческих преданий — фарисеев и книжников, одним словом, подрывал веру отцов и вполне достоин примерного наказания. Подготовив таким образом почву, старейшины выкрикнули имя Вараввы...
А. Лопухин. С. 500–501.
Два «Мятежника», два «Освободителя», два «Христа»: Иисус и Варавва. Страшный тезка Сына Божия — сын дьявола. Выбор между ними сделает весь Израиль — все человечество, — мы знаем, какой.
Д. Мережковский. С. 564.
И так, сказал им: кого же хотите, чтобы я отпустил вам:
Иисуса Варавву или Иисуса, которого вы называете Мессией-Царем?
Матфей. 27:17.
Тогда закричали все: не Его, но Варавву!
Иоанн. 18:40.
Возопили иудеи: Варавву отпусти нам!
Евангелие от Никодима.
Апокриф, IX.
...Толпа, хотя и не испытывала ненависти к Иисусу, но любила Варавву как своего рода борца за свободу.
Ч. Додд. С. 131.
И вот, поднялся общий крик: «Нет, не этого Иисуса, но отпусти нам Иисуса Варавву»...
Э. Ренан. С. 283–283.
Видно уже суждено было, чтобы те, которые избрали отвратительного саддукея своим первосвященником, прелюбодейного идумеянина — своим господином и царем, предпочли своему Мессии кровожадного разбойника!
Ф. Фаррар 2 . С. 420–421.
...И стали повторять эти крики с такой силой и настойчивостью, что они подхвачены были и окружающей толпой, которая также начала требовать, чтобы ей отпустили не Христа, а Варавву.
А. Лопухин. С. 501.
«Не этого человека, мы хотим Варавву!» — кричала, читаем мы, толпа по наущению священников.
Ч. Додд. С. 131.
Известный в давние века иудейский историк Сальвадор, желая объяснить, почему иудейский народ, столь бесчеловечно несправедливый к Иисусу Христу — мог принять участие в Варавве, говорит, что это отнюдь не был какой-нибудь отъявленный злодей, презренный преступник, которого одно имя наводило ужас и отвращение. Нет, Варавва, по его уверению, был горячий ревнитель отечественной свободы, которого любовь к отечеству побуждала к благороднейшим предприятиям; это был человек уважаемый, узник знаменитый, хорошо известный старейшинам, синедриону, первосвященникам и имевший большое влияние на них. Потому нетрудно понять, каким образом народ иудейский со своим неприязненным отношением к римскому правительству, мог принимать в Варавве безмерное участие… Но, в таком случае действия Пилата тут совсем необъяснимы…
Свящ. В. Гречулевич 2 . С. 205.
…Пилат, прислушиваясь к этому разъяренному гулу голосов, сразу мог убедиться, что задуманный им план не удался. Волна народных криков, поддерживаемых обыкновенно на Востоке самыми отчаянными жестами и телодвижениями, маханием рук и топотом ног, поднималась все выше и выше, и дело угрожало дойти до народного мятежа!
А. Митякин. С. 226.
Сказал им Пилат: что сделать мне Иисусу, которого называют Христос?
Сказали все: да будет распят на кресте.
Евангелие от Никодима.
Апокриф (9).
С умыслом предложивши вопрос, Пилат с гневом и негодованием услыхал об их добровольном выборе, а затем, обращаясь к ним с презрительной насмешкой, которая не послужила к пользе, но еще более раздражила мятежников, он прибавил: «Что же хотите, чтобы я сделал с тем, кого вы называете Царем Иудейским!» Они прервали его бешеным криком: «Распни, распни Его!»
Ф. Фаррар 2 . С. 421.
Итак, еще раз Пилат пытался спасти Его, предложив «народу» простить одного из двух: либо Иисуса Христа, либо разбойника и убийцу Варавву. Больших надежд на удачу у Пилата видимо не было, поскольку между «народом» и толпой, или чернью, разница не велика, и от них трудно ожидать справедливости или милосердия, толпа всегда лишь выполняет волю могущественного меньшинства. Неудивительно поэтому, что «первосвященники и старейшины возбудили народ простить Варавву, а Христа погубить». И сегодня еще та же секта превосходно умеет «убеждать» массы во всем, что ей угодно.
Д. Рид. С. 68.
Какого-то разбойника превратили наспех в живописного, популярного героя и противопоставили Христу. Поневоле узнаешь чернь наших городов и наши газетные сенсации.
Г. Честертон. С. 226.
Сегодня нам из собственного опыта хорошо известно, как легко организовать «стихийное народное возмущение», и крикам о Варавве не надо придавать большой значимости. Однако прокуратору ничего не оставалось делать.
Ч. Додд. С. 131.
Политические интриги лишали его рассудка и не давали возможности привести в исполнение его желания. Страх наказания за прошлые деяния заставлял его уклониться от пути справедливости.
Ф. Фаррар 2 . С. 420–421.
...В расчет бралось и то, что казнь народных героев могла бы привести к беспорядкам, а напряженная атмосфера праздника Пасхи с участием паломников была для этого весьма благоприятна. Иудейские бандиты, вероятно, захотят отомстить за смерть своего Вараввы, и тогда жестоковыйный иудейский народ узнает, что такое римский меч. В свою очередь ненавидимые первосвященники должны были опасаться, что праздник может привести к возмущению народа (см. Мф. 26.5). Но этого можно избежать, если сохранить жизнь Варавве.
Д. Флуссер. С. 168.
Пилат настаивал упорно, но с каждым разом слабее, потому что даже римский правитель, даже человек, знавший за собой менее преступлений, чем Пилат, не мог бы слышать без робости неистовых беснований восточной черни. «Какое же зло сделал вам Он? — твердил Пилат. — Я ничего достойного смерти не нашел в Нем. Итак, наказав Его — отпущу?» Но колебание было бесполезно. Оно выдавало только внутреннее, подавленное уже страхом состояние духа прокуратора, которое предоставляло иудеям возможность нагло требовать своего. Воздух постоянно оглашался усилившимися криками: смерть Ему, а отпусти нам Варавву. Распни! Распни!
Ф. Фаррар 2 . С. 421.
Нянчатся римляне с иудеями так, что этому трудно поверить: римских граждан казнят, по закону, за оскорбление той самой веры иудейской, которую считают просвещенные римляне «Иудейским суеверием», Judaica superstitio. А иудеи, чем больше с ними нянчатся, тем хуже наглеют. Римских наместников доводят до такого отчаяния, что те сослепа бьют по ком и по чем попало. Кажется, нечто подобное произошло и с Пилатом.