– Конечно, отложу, барышня! – ещё шире улыбнулся Плешнер. – С вашего позволения я уберу колечко в коробочку, а коробочку с прилавка. И оно будет ждать вас, гм-м-м… Скажем два часа? Вам хватит этого времени, чтобы съездить за деньгами?
Над дверью зазвонил колокольчик, оповестив хозяина лавки о визите ещё одного покупателя. Он поморщился, увидев входящего купца Сафронова.
– Моё вам почтение, Иван Ильич, – с кислой миной «поприветствовал» его Плешнер. – Вы за покупками или справиться о ценах на изделия?
– Пока ещё не знаю, – улыбнулся Сафронов. – Ехал мимо и дай, думаю, зайду. Или вы не рады меня видеть, господин ювелир?
– Как это не рад? – заюлил Плешнер, быстро убирая коробочку с колечком под прилавок. – Я всегда рад покупателям, Иван Ильич! Надеюсь, что сегодня вы у меня чего-нибудь обязательно купите.
– Надеюсь, очень надеюсь, Давид Соломонович, – протянул для пожатия руку Сафронов. – А ещё я надеюсь, что ты предложишь мне сегодня что-нибудь стоящее и не очень дорогое.
– Да разве на вас угодишь, Иван Ильич? – недовольно высказался Плешнер. – Вам что не предложишь, всё дорого кажется.
– Когда мне что-то кажется, я крещусь, уважаемый Давид Соломонович, – поддел его Сафронов. – Интересно, ваши изделия кто-то покупает в Самаре по таким-то ценам?
– Да ведь не только у меня, Иван Ильич, – посетовал с несчастным видом Плешнер. – У других ювелиров тоже цены не ниже. Дела наши сами знаете, всё из рук вон плохо. Сейчас людей интересуют не ювелирные изделия, а митинги и забастовки. Что творится… Что творится, боже ж мой, Иван Ильич!
Он пожал протянутую Сафроновым руку и горестно вздохнул.
– Знаешь, а я помогу тебе, Давид Соломонович, – хитровато улыбнулся Сафронов. – Считай, что тебе повезло, что я не проехал мимо и навестить тебя явился.
– Вы мне поможете? – опешил Плешнер. – Но в чём, позвольте спросить, Иван Ильич?
– Раз у тебя торговля идёт неважно, я куплю у тебя золото и бриллианты на очень большую сумму, – торжественно объявил Сафронов. – Скажем, семьсот пятьдесят тысяч наличными тебя устроят?
Лицо Плешнера сначала вытянулось, затем покрылось капельками пота, и он сделал судорожное глотательное движение.
– Так что, я жду ответа? – требовательно напомнил Сафронов, казалось бы, забывшему о его присутствии хозяину лавки.
– Такая сумма меня устроит, – тяжело дыша, проговорил Плешнер. – И что же вы собираетесь приобрести на такую огромную сумму, Иван Ильич?
– А вот выбор я сейчас сделаю, – заверил его Сафронов. – Давай выкладывай из витрин все свои коробочки с цацками, и мы начнём торговаться. Только выкладывай самые дорогие и ценные вещи, ты меня понял, Давид Соломонович?
Плешнер нехотя стал выкладывать на прилавок драгоценности, исподлобья наблюдая за Сафроновым, а тот тем временем наблюдал за ним.
– Вот здесь ровно на семьсот пятьдесят тысяч, – осипшим голосом объявил Плешнер, указывая на разложенный товар. – Выбирать будете или купите всё сразу, оптом?
Не удостоив его ответом, Сафронов с блуждающей улыбкой рассматривал изделия.
– Позволь, Давидик, а чего так мало побрякушек? – поинтересовался он. – Здесь побрякушек всего на двести пятьдесят тысяч, а ты с меня за них семьсот пятьдесят запрашиваешь?
Лицо Плешнера пошло пятнами, и он стал похожим на глубоко несчастного человека, который вот-вот разразится рыданиями.
– Так ситуация в стране вон какая, Иван Ильич, – заговорил он плаксиво. – Может быть, не сегодня, так завтра на торговле и вовсе придётся крест ставить. Не нужны никому золото и бриллианты. Вы только поглядите на мои изделия, Иван Ильич? А я ведь прошу за них сущий пустяк, жалкие семьсот пятьдесят тысяч.
– А подай-ка мне список с ценами на изделия, Давид Соломонович? – ошарашил его Сафронов. – Я хочу убедиться, что цены предлагаемых мне драгоценных изделий действительно такие, какие ты мне выставляешь на словах, хитрющий жид?
Плешнер занервничал. Он мялся и дёргался, явно не желая предъявлять список чрезмерно требовательному покупателю.
– Список на прилавок, Давид, я требую! – повысил голос Сафронов. – Я покупатель, а ты продавец, и ты обязан предъявить мне список изделий с указанием цен на них!
– Нет сейчас у меня списка в лавке, не обессудь, Иван Ильич, – стал оправдываться Плешнер. – Приходи завтра, и я…
– И ты приготовишь отдельный список, специально для меня, – без труда догадался Сафронов.
– Не веришь мне, к другим ювелирам пойди, – промямлил, бледнея, Плешнер. – И ты убедишься, что цены выросли у всех, не только у меня, Иван Ильич.