– Чую, уходить нам пора из Самары, Агафья, – уводя глаза в сторону, пробубнил Андрон. – И не только из Самары, а за границу без оглядки драпать. Бедствовать там не будем, денег у нас на десять жизней хватит.
– Уходить, уходить, – озлобленно проворчала Агафья. – Думать давай, как из беды выворачиваться. А за границу бежать с бухты-барахты не получится. Бумажные деньги там не нужны, золото и бриллианты при себе иметь надо.
– А я бумажные деньги в счёт не беру, – огрызнулся Андрон. – У нас и драгоценностей достаточно.
– Это которые в скиту припрятаны? – ухмыльнулась Агафья. – Того золота нам хватит, чтобы жить кое-как и во многом нужду терпеть. Нам во много раз золота больше надо, чтобы жить там припеваючи и ни о чём не думать.
– А мы у Давидика недостающее заберём, – сказал Андрон. – Он рассказал о нас всё Сафронову, а значит, и задолжал нам в полной мере.
– Так он и отдаст тебе своё золото, – усомнилась Агафья. – Он теперь свои богатства так припрячет, что не дотянешься до них никогда.
– А для чего до них дотягиваться, – ухмыльнулся Андрон. – Половина всего, что он имеет, моя. Он много лет от меня кормился, когда у меня рудник был и копи изумрудные. Тогда я песок золотой и камни драгоценные ему передавал, а он из них цацки разные выделывал.
– То счастливое время ушло, забудь о нём, – покачала головой Агафья. – Ты давал ему сырьё, а он из него вещи делал. За сырьё возьмёшь одну цену, а за изделия во много раз дороже. Так что не известно, кто кого кормил, ты его или он тебя.
– Он предал меня, и значит, я заберу у него всё, – угрюмо буркнул Андрон.
– Всё, хватит на сегодня переливать из пустого в порожнее, – встала из-за стола Агафья. – У меня голова от всего разболелась.
– Нет, не хватит! – заартачился Андрон. – Садись, мы не договорили ещё. Капли свои вон выпей, и голова пройдёт. А у меня вот душа болит и сердце ноет. Чем такую хворь вылечишь?
– Про напитки хмельные даже не думай, – строго предупредила Агафья. – Сейчас надо держать нос по ветру и ухо востро. А для души твоей хворой я тоже лекарства найду. Теперь больше не выпущу тебя из-под своего присмотра.
Предупреждение «богородицы» подействовало на старца удручающе.
– Ну вот, опять ты за своё?! – возмутился он. – А между прочим я перед Давидиком раскрыл свою душу по твоей вине. Выпить ты мне не разрешаешь, слушать меня о былом не желаешь, а я… Столько на душе моей накопилось, что выхода требует.
Выслушав Андрона, Агафья побледнела от гнева.
– Когда ты пьёшь, облик свой теряешь и делаешься дурак дураком! – набросилась она на старца. – Язык твой помелом становится и мелет всё, что в башку взбредёт! А пить я тебе не даю потому, что люди божьи спиртное на дух не переносят.
– Божьи люди… Божьи люди… – вспомнив прошлое, поморщился Андрон. – А нельзя было нам как-то иначе тогда поступить?
– Как это? – взглянула недоумённо Агафья.
– Как-как, без хлыстов обойтись.
– А чем это тебе нынешний облик не нравится? – покосилась на Андрона Агафья. – Ты «кормчий», ты «Христос», ты всеми почитаемый старец. Ты уже вжился в свою роль так хорошо, что ни у кого и сомнений не возникает, что ты «святой» человек.
– Всё это так, но у меня внутри странное чувство, – вздохнул Андрон. – Будто я не я вовсе, а какой-то другой человек. От многого приходится отказываться и жить по правилам, мне неприемлемым.
– Зато у тебя есть то, о чём многие только мечтают, – возразила Агафья. – Это власть над людьми и источник дохода. Ты богатеешь, ничего не делая, и спиртное не пьёшь, что делает тебя здравомыслящим человеком.
– Вот и приходится к Давидику изредка в гости хаживать, чтобы страсти накопившиеся унять, – с сожалением высказался Андрон. – Попить вдосталь, поесть чего захочется. А выпьешь, то и на разговоры задушевные тянет. Порой утром вспомнить не могу, чего вечером молол мой язык.
– Как бы то ни было, ко всему готовиться надо, – вздохнула Агафья. – Как к хорошему, так и к плохому. Заодно и к бегству готовыми быть тоже надо, мало ли чего ждёт нас впереди.
– А с Сафроновым и ювелиром что делать? – посмотрел на неё Андрон. – Так и ждать сюрпризов от них?
– Не будем будить лихо, покуда оно тихо, – покачала головой Агафья. – Будем жить, как и жили. Только к жиду своему больше не ходи и к купцу тоже не суйся. Ни Давидику, ни Сафронову, как мне кажется, потрясения и кривотолки ни к чему. Ты не будешь мелькать перед их зенками, они расслабятся и успокоятся.
– Фу-у-у, поговорил с тобой, как водицы святой напился, – вздохнул с облегчением Андрон. – О-о-ох, за тобой, Агафья, я себя чувствую как за каменной стеной.