– Так уж и ни с чем, – перестав ходить по горнице, остановился перед ней Андрон. – У нас вон денег целый миллион. Нам их на всю жизнь с лихвой хватит.
– Хватит не хватит, это ещё бабка надвое сказала, – возразила Агафья. – Старец Григорий что тебе в письме отписал? Что трон под царём качается. А на улицах что творится, погляди? У нас в Самаре кругом стачки и забастовки, а в Москве и Питере того пуще, к гадалке не ходи.
– А деньгам что с того? – огрызнулся Андрон. – Деньги, они всегда и везде деньги.
– Это как сказать, – покачала головой Агафья. – Золото и бриллианты – вот что есть деньги всегда и везде. Только драгоценности в любой стране настоящей ценностью обладают. Вот это себе уясни. Ты лучше свой мильён на золото и брильянты поменяй и запрячь всё подальше. Ежели бежать из России придётся, чтоб драгоценности под рукой всегда были.
Выслушав её, Андрон уселся за стол и стал тереть виски кончиками пальцев. Он нервничал, и наблюдавшая за ним проницательная старуха заметила это.
– Пробовал так сделать через Ивашку Сафронова, сама знаешь, – сказал он, глядя не на «богородицу», а куда-то в сторону. – Вот только раскусил он меня и ужом вывернулся.
– Не в нём сейчас дело, не в Ивашке, – постучала ладонью по столу «богородица». – Вывернулся, значит, не таков глупец, как те, кого тебе объегорить удалось. Ты сейчас не об Ивашке думай, а деньги наши бумажные в золото и драгоценности обращай. Долю у еврея-ювелира заберёшь, мильён наш в золото обратишь, вот тогда и о загранице думать в самый раз пристанет.
– Ты как всегда дело говоришь, Агафья, – одобрил Андрон. – На днях я Плешнера навещу и потребую вернуть мою половину.
– Только золотом и брильянтами возврат требуй, не бумажками, – предупредила Агафья.
– А на бумажный миллион я позже у других ювелиров золота накуплю, – согласился с ней Андрон.
– Вот прям завтра и начинай, – вздохнула Агафья. – Сейчас война, что-то зарабатывать возможности нет. А вот потерять всё возможностей сколько угодно. Это я к тому, что пришло для нас то самое время собирать камни. Вот и займёмся этим, покуда оно мимо не прошло и не оставило нас с тобой без гроша в кармане.
10
Осмотрев быстро Евдокию, доктор внёс в тетрадь короткую запись и посмотрел на стоявшего рядом иерея.
– В себя приходила?
– Да, трижды, и всякий раз в моё отсутствие, – ответил иерей.
– Она всегда в таком состоянии, как и сейчас?
– Да, ухудшений не замечено.
Внеся в тетрадь последние записи, доктор перешёл за печь к кровати Силантия Звонарёва и склонился над ним.
– За тридцать лет своей медицинской практики я впервые вижу, гм-м-м… такого удивительного пациента, – сказал он, беря его руку и пытаясь нащупать пульс. – Я даже не знаю, как к нему относиться и с чего, гм-м-м… с чего начать осмотр.
– Может быть, для начала облегчить его страдания? – посоветовал иерей. – На мой взгляд, жизнь его висит на волоске, и…
– Я не нуждаюсь в ваших советах, батюшка! – обиделся доктор. – Раз вы вызвали меня к больным, значит, доверяете моему опыту и профессионализму. Сейчас я сам решу, что мне делать, а вы… Вы мне будете помогать по необходимости с вашей милейшей старушкой.
Осторожными движениями доктор снял с головы Силантия бинт, и освободившееся лицо повергло его сначала в шок, а затем в ужас.
Иерей, глядя на Силантия, перекрестился и зашептал молитвы. Старушка-прислужница тоже стала креститься, пятясь за печь.
– О Господи, да это не лицо, а сатанинское рыло! – прошептал сам не свой от увиденного доктор. – По сравнению с тем, что я вижу сейчас, с забинтованным лицом этот, гм-м-м… выглядел просто красавчиком?
– Не его вина в том, – вступился за Силантия иерей. – Это он с войны таким пришёл. Он рассказывал, что их немцы там, в окопах, пожгли огнемётами.
Доктор расстегнул ворот гимнастёрки больного, и иерей поспешил ему на помощь.
– Матерь Божья! – не удержался от восклицания доктор, увидев тело Силантия. – Да у него не тело, а сплошной ожог. Как он жив остался, Боже милостивый?
– Действительно, – покачал головой иерей, – не тело, а корка. Разве возможно не только жить с такими ожогами, но и двигаться?
– Это уму невообразимо, – прошептал озадаченно доктор и перекрестился. – Глядя на это, гм-м-м… Глядя на это существо, можно уверовать как в Бога, так и Сатану! Не знаю, кто из них помог этому несчастному выкарабкаться и избежать смерти.
Он осторожно провёл указательным пальцем по твёрдому, как черепаший панцирь, телу Силантия.