– Это наше с мамой обдуманное, окончательное решение и обсуждению оно не подлежит, – нахмурился Сафронов. – Уже все твои подруги в большинстве своём замуж повыходили, и тебе под венец пора, доченька.
– Но я не хочу замуж, папа? – с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, сказала Анна.
– Хочешь не хочешь, а отказываться поздно, – поморщился словно от приступа зубной боли Сафронов. – Твоё замужество дело решённое, так что не взыщи и готовься к сватовству, доченька.
– Но я не хочу так, абы за кого? – огрызнулась сердито Анна. – Я уже говорила вам, и не раз, родители, что замуж только по любви пойду!
– Стерпится – слюбится, тебе мама не говорила такую мудрость, доченька? – ухмыльнулся Сафронов. – Мы ведь с ней тоже по воле родителей обвенчались. И, как видишь, вполне счастливы.
Анна закрыла лицо руками и тихо заплакала. Сафронов посмотрел на неё полным сожаления взглядом и тяжело вздохнул.
– Ну, будя реветь-то, – сказал он глухо. – Золотая слезинка не выкатится, уймись. Мы же с мамой не враги тебе и добра желаем.
Анна ничего не сказала, только заплакала ещё громче, навзрыд.
– Всё, будя, поговорим давай, – предложил дочери Сафронов. – Из университета тебя выдворили, годы идут… Как жить дальше собираешься, скажи?
Анна убрала от лица ладони и вытерла слёзы:
– Рано мне замуж ещё, родители, и не хочу быть чьей-то женой. Знала бы, что вы меня замуж вытолкнуть соберётесь, ни за что бы не приехала из Казани домой!
Услышав из уст дочери такую «неслыханную» дерзость, Сафронов на мгновение лишился дара речи, но быстро взял себя в руки и… С мягким упрёком проговорил:
– Молода ты ещё и глупая, доченька. Такого жениха, как юноша, к отцу которого я ездил, днём с огнём не сыщешь, слово даю!
– А я не хочу за него, – продолжала упорствовать Анна. – Я даже не видела ни разу, каков он?
Марина Карповна, всё это время безмолвно сидевшая за столом, с укором посмотрела на мужа и неожиданно вступилась за дочь.
– Ваня, а может, и правда стоит повременить с замужеством? – сказала она. – Ну пусть ещё незамужней поживёт, куда ей спешить? Под венец всегда успеет, такая писаная красавица в девках не засидится.
– А ты чего так запела, Марина? – разозлившись, набросился на неё с упрёками Сафронов. – Ты чего дочке подыгрываешь? Лучшего жениха, чем Ерёма Казанов, нам в жизни не найти! Как вы не сговаривайтесь, как не договаривайтесь, быть Анне за Ерёмой и больше никаких разговоров не заводить супротив! На следующей неделе Казановы сватов пришлют, а мы ждём и готовимся, точка!
Что говорил отец, Анна не слушала. Насупившись, она сидела за столом и смотрела в сторону.
– Ну хорошо, раз так, – сказала она, видимо, приняв важное и ответственное решение. – Раз вы решили непременно выдать меня замуж, родители, то так тому и быть!
Отец и мать оторопели, услышав её, и недоумённо переглянулись.
– Я выйду замуж, но только не за какого-то недотёпу Казанова, – объявила она громко. – А за того, кого сама выберу!
– Что-то я не понял, о чём ты говоришь, доченька? – изумился Сафронов.
– Я говорю, что выйду замуж за человека, который… – Анна на мгновение запнулась и продолжила: – За человека, который мне очень нравится!
– Да? А кто он? – поинтересовалась заинтригованная Марина Карповна.
– Через два дня узнаете, – ответила Анна. – Я как раз сегодня хотела передать вам приглашение на ужин.
– Куда? – округлил глаза Сафронов.
– В ресторан «Аквариум», папа. Только запомните и не забудьте, родители, – через два дня, не позже и не раньше.
20
Все дни, пока старец Андрон находился в скиту, Агафья не находила себе места. Она целыми днями, как тень, ходила по горнице или сидела у окна и всё думала об одном: почему на общину свалились неприятности и беды? Она тщательно искала причины происходящего, но не находила их.
«Я расслабилась, потеряла осторожность, и потому всё пошло наперекосяк, – думала Агафья, ругая себя за потерю бдительности. – Всегда и везде в „нашем хозяйстве“ нужен глаз да глаз. Ну ничего, когда беды поулягутся, я возьмусь за всё ревностно и жёстко. Я найду способ отводить от общины беды, я научусь предугадывать и предотвращать их наплыв…»
Отвлекаясь от своих безрадостных мыслей, Агафья посмотрела на прислужницу Глашу, сидевшую напротив и терпеливо дожидавшуюся, когда «богородица» очнётся от раздумий и обратит на неё внимание.
– Ну, рассказывай, рассказывай, – сказала Агафья, проведя по лицу ладонями. – Всё рассказывай, что в голове своей принесла.