– А старец не учёл, что мы можем договориться? – поинтересовался Сафронов.
– Не поверишь, но он и это учёл, – пожимая плечами, ответил Лопырёв. – По договору с Андроном я отвечаю перед ним всем своим имуществом.
– Следует понимать, что, если что-то пойдёт не так, старец заберёт у тебя всё, чем ты владеешь? – удивился Сафронов.
– Именно так, – кивнул утвердительно Лопырёв. – И потому я буду добросовестно контролировать все твои действия, Ваня. Не взыщи, но иначе я не могу. На кону всё моё благосостояние.
– И как же ты влез в такую кабалу, Гаврила? – покачал головой Сафронов. – Где были твои мозги, когда ты такое ярмо на себя навешивал?
– Деваться некуда было, – вздохнул Лопырёв. – Случилось так, что я занял у Андрона большую сумму денег. Впрок не пошли эти денежки, но сейчас больше половины моего имущества уже принадлежит ему. Старец считает меня мотом и олухом царя небесного, вот потому и не доверил мне казну, а выбор свой на тебя сделал.
– Но я на радениях и других состоятельных купцов видел, – нахмурился Сафронов. – Разве ты не мог попросить взаймы у них? Вы же состоите в одной общине, и они не отказали бы тебе.
– Ты же отказал мне, Ваня, когда я у тебя взаймы спрашивал, – хмыкнул Лопырёв. – А ведь мы с тобой большими друзьями считались. А те, кого ты видел, тоже, как и я, горемыки голозадые. Все они заняли деньги у Андрона и теперь всецело от него зависимые.
Услышав брошенный Гавриилом упрёк, Сафронов погрустнел. Он вспомнил, когда Лопырёв просил у него взаймы денег, но он отказал ему, сославшись на финансовые затруднения.
– Что же получается, я один Андрону ничего не должен? – вздохнул купец, уводя глаза в сторону.
– Выходит, что так, – поддакнул Лопырёв. – Я полагаю, что потому он и доверил тебе казну общины.
– А может быть, Андрон и против меня какой-то подвох затеял? – взглянув на пачки денег, предположил Сафронов.
– А кто его знает, – пожимая плечами, ответил Лопырёв. – Ты человек умный, Ваня, вот и держи ухо востро при общении со старцем. Он сумел привязать нас к себе, и нет гарантии, что он и к тебе как-то подбирается.
Проведя в задумчивости несколько минут, Сафронов резко встал, вышел из-за стола, взял несколько пачек денег в руки и решительно швырнул их в саквояж.
– Так дело не пойдёт, Гаврила, – сказал он. – Я не желаю становиться таким же зависимым от хлыстов, как ты. Забирай деньги обратно и неси их Андрону. Как отдавать будешь, передай, что я передумал и не желаю продолжать с ним наши финансовые отношения.
– Вот иди сам к нему, неси деньги и объясняй отказ свой, – заёрзал на стуле Лопырёв. – Ты подписал договор с ним, вот теперь и отбрыкивайся, а меня не приплетай.
– Что? – округлил глаза Сафронов. – Какой ещё договор?
– А то как же не было, – усмехнулся Лопырёв. – Было, Ваня, было. Много народа при этом присутствовало.
– Не понимаю, о чём ты, – нахмурился Сафронов. – Ты меня разыгрываешь, Гаврила?
– А ты мозги напряги свои и вспомни радение последнее, на котором присутствовал? – покачал головой Лопырёв.
– Помню, гм-м-м… Но не очень, – посмотрел на него озабоченно Сафронов.
– Там ты едва ли не до небес скакал и в свальном грехе принимал участие весьма активно, – напомнил Лопырёв.
– Брешешь? – выдохнул Сафронов, чувствуя, как болезненное беспокойство разрастается внутри.
– Ты что, и правда ничего не помнишь? – усомнился Лопырёв.
– Радения помню, и… И всё, пожалуй, – ужаснулся Сафронов, чувствуя, как всё холодеет внутри.
– После радения ты старцу обещание дал и бумагу подписал договорную, – подсказал Лопырёв. – А потом грешил с девкой какой-то.
– Нет-нет, не может быть такого, – простонал Сафронов, обхватив руками голову. – Если было всё, о чём ты говоришь, то почему я не помню?
– Сожалею, но всё это было, – пожимая плечами, посочувствовал Лопырёв. – Хочешь отлынить, сам соображай как. Но мой тебе совет, Ваня: назвался груздём, полезай в кузовок. И ещё. Теперь кумекай, как под Андронову пяту не попасть. Лопухнёшься, обозлишь старца, он тебя раздавит и с говном смешает…
5
На следующее утро к воротам молельного дома хлыстов в Зубчаниновке подъехали коляска и две телеги.
– Итак, действуем, как обговаривали, – напомнил сопровождавшим его унтер-офицерам поручик. – Законов не нарушать, но и обходиться с хлыстами лояльно тоже не дозволяю. Со двора никого не выпускать, а кто придёт, добро пожаловать.