– Нет, такого не случится, – вздохнул дьяк. – Ты на своём месте борешься с мирскими преступниками, а я на своём борюсь с религиозными мракобесами и отступниками.
Обсуждая дальнейшие действия, поручик и дьяк вышли на улицу. Арестованных Андрона и Евдокию полицейские усадили в одну из повозок и взяли под охрану. Вышедшие следом из дома хлысты окружили ее плотным кольцом.
– На кого же ты нас оставляешь, отец наш? – раздался душераздирающий вопль из толпы. – Мы все за тобой пойдём, куда бы ни повезли тебя, страдалец наш, кормчий!
– А ну пошли прочь! – закричал на сектантов унтер-офицер Семечкин, выхватывая из кобуры револьвер. – Прочь, кому говорю черти бородатые, не то кого-то из вас ей-богу застрелю!
Андрон подал рукой знак, и толпа, повинуясь ему, отхлынула от повозки.
– Будьте мудры, не теряйте головы, голуби мои! – закричал Андрон, обращаясь к последователям. – Нынче не можно противостоять злу! Вы погубите сами себя и меня погубите, ежели начнёте чинить препятствия силам враждебным, людям государственным!
Его обращение сдержало гудящую толпу, но напряжение росло и усиливалось.
– Богородица Агафья остаётся за меня с вами! – прокричал Андрон. – Она подсобит вам не падать духом и в вере укрепиться тоже!
– Молчать, сукин сын! Заткни глотку! – размахивая револьвером, пригрозил ему унтер-офицер. – Ты арестован, и тебе не дозволено горланить проповеди!
– Трогай, – прихлопнул кучера по плечу поручик, и коляска не спеша поехала в сторону города.
– А ты чего ждёшь? – толкнул в бок своего «кучера» унтер-офицер. – Маши кнутом и погоняй, Герасим, скоренько!
Телега с «арестантами» отъехала от ворот. За ней с угрюмыми лицами последовали хлысты. Андрон привстал и собрался что-то ещё выкрикнуть на прощание адептам, но Семечкин цепко ухватил его за ворот и опрокинул на дно повозки.
– Погоняй, Герасим, веселей! – крикнул он управлявшему лошадью полицейскому. – А то эти сектанты нас до самого управления провожать будут!
Хлысты бежали за повозкой до тех пор, пока не выбились из сил. Подавленные горем люди с тоской и унынием стояли на дороге, провожая взглядами увозимого в пугающую неизвестность старца. Плача и стеная, они разошлись лишь тогда, когда повозка скрылась из виду.
6
Доктор осматривал Марину Карповну особенно тщательно. Каждое своё действие он записывал в тетрадь, снова всё перепроверял и делал выводы.
Закончив осмотр, доктор вернулся к столу, раскрыл тетрадь и долго, внимательно, изучал свои записи, попутно внося поправки и нашёптывая под нос замысловатые фразы.
– Дражайшая Марина Карповна, – обратился он к Сафроновой, не оборачиваясь, – вы ничего не забыли сказать мне? Больше у вас нет никаких жалоб на здоровье?
– Никаких, – коротко ответила она. – Я чувствую себя просто прекрасно.
– Ну, хорошо, если так, – пожимая плечами, сказал доктор. – Рекомендую вам больше гулять на свежем воздухе. Сейчас великолепное время года, весна… А у вас большой сад и очень много цветущих растений.
– Увы, но прогулки на свежем воздухе меня вовсе не бодрят, – вздохнула Марина Карповна. – Гораздо благоприятнее я себя чувствую в стенах дома.
– Да? – удивился доктор. – А что конкретно вас удручает во время прогулок? Какой дискомфорт вы испытываете на свежем воздухе?
– Если на улице тихо, безветренно, то со мной всё хорошо, – ответила Марина Карповна. – А вот ветер, даже ослабленный, вызывает у меня неприятные ощущения и раздражение.
– Вот как? – ещё больше заинтересовался доктор. – Странно… Очень странно. А чем же не нравится ветер, милейшая Марина Карповна?
– Ну-у-у… не так, чтобы очень, но-о-о… – Марина Карповна на мгновение задумалась, подбирая подходящие слова, и тут же продолжила: – Мне кажется, что ветер несёт в себе колючую пыль, которая царапает мне кожу, особенно руки и лицо.
– Так-так, – задумался доктор. – А зубная боль при этом присутствует?
– Бывает, – пожимая неопределённо плечами, ответила Марина Карповна. – Но когда я вхожу в дом, она тут же проходит.
– А зубную боль и зуд кожи вы не связываете? – продолжил задавать вопросы доктор.
– Я даже не задумывалась над этим, – натянуто улыбнулась Марина Карповна.
– Хорошо, я пойду, пожалуй, – убирая записи в саквояж, встал из-за стола доктор. – Свои рекомендации по вашему лечению я выпишу дома.