Куприянов, чтобы не злить своего «обидчивого» пассажира, был вынужден поддержать разговор.
– А что с ней станется, – сказал он не оборачиваясь. – Волга есть Волга. Широка, глубока… Лёд сошёл, и кораблики по ней плавают.
– Приеду в Самару, погляжу на Волгу и порадуюсь, – вздохнул Силантий мечтательно. – Наша речушка вон какая бурлящая, а Волга… В неё впадает тысячи таких вот рек.
– Ты для того морду свою страшенную марлей обмотал? – поинтересовался Куприянов с подковыркой. – Чтобы не испужать своим мурлом реку великую?
Силантий пропустил колкость мимо ушей. Он потянулся и снова вздохнул.
– Река здесь ни при чём, – сказал он. – Лицо под бинтами я не от реки спрятал, а от людей, чтобы не шарахались, когда мимо проходить буду. Я ведь эдак из госпиталя домой добирался. Люди глядели на меня и не пугались, а сочувствовали.
– А в деревне ты никого не стесняешься, не прячешь морду свою, – подстегнув лошадь, обернулся Куприянов. – И люди до сих пор от тебя как от демона шарахаются. Хотя… Демон ты и есть, головешка окаянная.
– Так это в деревне, – ухмыльнулся Силантий. – Там мало-помалу все ко мне привыкли. Сначала крестились и разбегались кто куда, а теперь только стороной обходят.
Ещё некоторое время они ехали молча, думая каждый о своём.
– Я сейчас прямиком на базар еду, а ты куда? – поинтересовался Макар. – Только за мной не увязывайся. Глядя на тебя, у меня никто мясо покупать не будет.
– А чего это ты мясом торгуешь? – неожиданно заинтересовался Силантий. – Скот выращиваешь, под нож пускаешь, а затем мясо на базар везёшь.
– А чего это ты интересуешься? – обернулся Куприянов. – Тебе-то какое дело до сего?
– Как это какое? – рассмеялся Силантий. – Вы же, скопцы, мясо в еду не употребляете. Не курите табака, алкоголем даже губ не мажете. Родин избегаете, крестин и свадеб. Так как же понимать тебя прикажешь?
– Ни в каких увеселениях мы не участвуем, песен мирских не поём и не ругаемся вовсе, – добавил Куприянов.
– А вот в церковь и вы, и хлысты, однако, ходите? – поддел его Силантий. – И в обрядах православных большое усердие проявляете.
– Всё это так, но обряды и таинства православные мы, из церкви выходя, осмеиваем, – усмехнулся Куприянов. – Храм называем конюшней, попов – жеребцами, служения – ржанием жеребцов, венчание – случкой, венчанных – жеребцами и кобылами. – Взмахом кнута он подстегнул замедлившую бег лошадь и продолжил: – Дети в венчанных семьях – щенята, а их матери – сучки, от которых воняет и в одном месте с ними рядом сидеть нельзя.
– Да-а-а, однако суровая жизнь на кораблях ваших, – ухмыльнулся Силантий. – Куда суровее, чем у хлыстов.
– Суровая и праведная, – охотно подтвердил Куприянов. – Такова жизнь наша. Мы же чем отличаемся от всех? А тем, что христиане мы чистые, духовные. Оскопление что ни на есть дело богоугодное. Единственный путь спасения души – есть борьба с плотью оскоплением.
– И потому вы белые голуби, а хлысты – сизые? – не удержался от едкой усмешки Силантий.
– Хватит, будя, – поморщился, обидевшись, Куприянов. – Что ты мне сызнова задаёшь вопросы, на которые я тебе всю зимушку напролёт отвечал без устали?
– А что? Всё одно нам ещё ехать и ехать до города, – вздохнул Силантий. – Лучше языком молоть без устали, чем маяться от скуки.
– Ты свои вопросы лучше старцу Прокопию Силычу прибереги, – посоветовал Куприянов. – Он горазд доходчиво отвечать на вопросы, веры касаемые.
– Не хочешь отвечать, не надо, – буркнул Силантий. – Давай о чём-нибудь другом поговорим. Не молчать же нам пнями до самой Самары.
– Ты мне скажи, где день коротать собираешься, покуда я мясом торговать буду, – меняя тему, спросил Куприянов. – Я буду занят целый день, предупреждаю.
– За меня не беспокойся, я найду чем заняться, – заверил его Силантий.
– Покупателей от меня отпугивать? – насторожился Куприянов.
– Да нужен ты мне, – усмехнулся Силантий. – Давай через Зубчаниновку поезжай, когда к Самаре подъедем. Там я сойду и останусь на пару денёчков. А когда ты в следующий раз приедешь, заберёшь меня в деревню.
– А чего это ты в Зубчаниновке забыл? – обернулся удивлённый Куприянов. – Не по нраву пришлась вера наша?
– При чём здесь вера и Зубчаниновка? – удивился Силантий. – Мне там просто кое-кого повидать надо. Родственников фронтового друга, на войне погибшего.
– А то как же, – улыбнулся недоверчиво Куприянов. – Бреши больше, Силашка. В Зубчаниновке в самый раз хлысты проживают и корабль их там молельный. Может, ты зараз к ним уши навострил?