– Какое-то чувство гадкое появилось, будто за нами наблюдает кто-то со стороны, – сказал Андрон, ёжась и бросая по сторонам тревожные взгляды.
– Да нет тут никогошеньки, – буркнул Савва, отряхаясь. – В деревне не каждый день животина дохнет.
По указке заторопившегося Андрона Ржанухин подвёл к яме лошадь с телегой, и Силантий увидел, как хлысты выбирают из неё охапки сена и сбрасывают их в яму.
Старец и Ржанухин переглянулись. Они были напряжены и нервничали.
– Ну, чего ты пялишься на меня, Савва? – злобно высказался Андрон. – Шевелись, вынимай тела из телеги и бросай их в яму!
– Боюсь я, батюшка, – с исказившимся лицом прошептал тот. – А вдруг они живые обе?
– Не живые, мёртвые они, – сузил глаза старец. – А ежели кто-то из них живая, подсобим подохнуть, не живых же хоронить.
– Нет, не можно эдак, – засомневался Ржанухин, облизывая губы. – У меня рука не поднимется добивать их.
– Хорошо, пусть по-твоему будет, – осклабился Андрон. – Если живые они, то такими и похороним. А ты сверху ляжешь за непослушание, но прежде… Прежде я прокляну тебя, и душа твоя в ад отправится. Ты этого хочешь, Савва?
Кровь отхлынула от лица Ржанухина, и он стал похож на живого мертвеца.
– Всё сделаю, только не проклинай, батюшка, – промычал он сдавленно. – Не хочу я вечно в аду жариться.
– Вот так-то лучше, Савва, – с облегчением сказал Андрон. – А грехи твои я нынче же отпущу, как вернёмся. Ты снова безгрешным станешь и заживёшь в радости.
Они склонились над телегой и осмотрели тела сестёр. Старец ощупал Марию, девушка не подавала признаков жизни.
– Вот с неё и начнём, – прошептал он, глянув на сделавшееся серым лицо Ржанухина. – Её первой в яму скинем.
Андрон положил ладонь на грудь Евдокии и почувствовал слабое сердцебиение.
– И эта не дышит, Савва, – сказал он. – Так что её тоже добивать не придётся. А теперь за дело, братец, пока никто не явился сюда и не застал нас за скверным занятием.
Вдвоём они сбросили тела девушек в яму.
– А теперь засыпаем и едем, – покрутив головой и осмотревшись, сказал Андрон. – Дело сделано, и нам возвращаться пора…
Притаившись в кустах, Силантий не мог разобрать, чем были заняты хлысты.
– Так кого же они привезли? – спрашивал он себя. – Может быть, лошадь? Тогда я бы увидел торчащие копыта, пока разговаривал с ними. И почему они сдохшую животину везли сюда, если у города есть свой скотомогильник?
Наблюдая за действиями хлыстов, Силантий увидел, как старец и Ржанухин сбросили в яму два больших тюка.
– Да что там случилось? – прошептал он. – Падёж или мор какой-то в Самаре? Какую падаль они здесь хоронят тайком?
Силантий наблюдал за хлыстами до тех пор, пока они не закопали яму.
– Странно всё это, – размышлял он вслух, когда старец и Савва уехали, – до жути странно. Что ж, чемоданы мои пока пусть «покоятся» там, где я их «захоронил», тревожить не стану. А вот что хлысты в землю спрятали, пожалуй, погляжу. Очень уж любопытство разбирает.
Засучив рукава, Силантий принялся раскапывать захоронение. Изуродованные огнём пальцы с трудом держали черен лопаты, но он с упорством продолжал начатое дело.
Мягкая земля копалась легко, без усилий. И уже вскоре остриё лопаты упёрлось во что-то мягкое. Силантий с замирающим сердцем встал на колени и стал разгребать землю руками. Внутри всё замерло от волнения.
Разведя руками в стороны тонкий пласт земли, Силантий замер и содрогнулся от ужаса, увидев кисть женской руки.
– О Господи, не сплю ли я? – прошептал, растерявшись, он. – Да мыслимое ли это дело то, что я сейчас вижу в твёрдом уме и в твёрдой памяти?
Позабыв обо всём на свете, Силантий стал откапывать обнаруженное тело. Скрюченные, изуродованные пальцы двигались с трудом, но он работал старательно и упорно. И скоро извлёк из ямы и уложил на край могилы одно тело, затем достал и второе.
Освободив от мешковины тело Марии, Силантий замер, узнав её.
– О Господи, что же это, – шептал он в глубочайшем потрясении, ощупывая девушку. – Силы небесные, да ты же мертва, страдалица?
Отпрянув от Марии, он спешно освободил от мешковины тело Евдокии и едва не упал с ней рядом. У Силантия не было век, и слёзы брызнули из его глаз фонтанчиками. У него не было губ, и то, что от них осталось, скривилось в чудовищном оскале. Силантий закрыл лицо изуродованными ладонями и закричал.
– За что же это с вами поступили так, девоньки?! – причитал, крича и воя от отчаяния, Силантий. – Почему эти изверги эдак расправились с вами? Убив, изничтожив, они даже не схоронили вас по-человечески, а закопали, будто мерзкую падаль, на скотомогильнике? А где же был я, Господи? Почему же во время убийства зверского я не был рядом с этими несчастными? Я бы мог их спасти, Господи? Ежели не спасти, то умереть с ними рядом.