-- Спасибо, Семен Семенович, за заботу, но я попробую опять возобновить выпуск «Нашей газеты». – поблагодарила Леся. -- Откуда появилась такая возможность – скажу как-нибудь попозже. Но есть одна проблема: нужно через адвоката передать Ухватову нашу просьбу написать заявление об отказе от обязанностей на выпуск и прав на «Нашу газету» и передаче этих прав и обязанностей редакции.
-- Я думаю, что это можно будет сделать. Через пару дней я встречаюсь с адвокатом Ухватова и нужное заявление будет скоро у вас, -- заверил Семен Семенович. – Хочу еще поговорить вот о чем: братья Раисы, я и группа, так сказать, соратников Ухватова собираем подписи простых людей в его защиту. Скоро суд, и мы все надеемся, что эти подписи помогут Ухватову смягчить приговор. Мы уже собрали больше сотни подписей, но этого, конечно, мало. Поэтому Раиса просила, чтобы к сбору подписей подключилась и редакция. Я знаю, Леся, что она вела с вами не совсем корректно, но давайте сделаем ей скидку на то состояние, в котором она находилась после ареста Алексея…
В редакции Клава и Космелюк встретили просьбу Раисы в штыки.
-- Она назвала нашу газету «болотом», -- сердилась Клава. – А теперь хочет, чтобы это «болото» опять задарма на нее поработало! Даже машиной не дала хоть пару недель попользоваться!
-- Давайте, во-первых, будем милосердными. А во-вторых, Ухватов не Раиса, он нам ничего плохого не сделал. Поэтому давайте определимся, кто куда поедет собирать подписи, а Алина Васильевна оплатит нам проезд и командировочные, -- решила Леся.
Два выходных дня Леся, Космелюк и Клава собирали подписи в защиту Ухватова. Леся с удивлением обнаружила, что те люди, которые еще недавно так искренне голосовали за Ухватова, теперь проявляют то ли просто равнодушие к его судьбе, то ли боятся засветиться неизвестно перед кем этим росчерком пера. Страшные рассказы о том, как КГБ вело, следило и арестовывало Ухватова еще ходили по району. Все же втроем они смогли собрать 183 подписи. Листки с этими подписями в понедельник молча забрала Раиса.
-- Да-да, этому «болоту» и «спасибо» не стоит говорить, -- прокомментировала ее появление Клава. Космелюк в подтверждение сказанного только презрительно хмыкнул.
Впрочем, долго обсуждать последние события у них просто не было времени. Работы было столько, что это время пошло, нет, побежало семимильными шагами. За два месяца они возобновили подписку на последний квартал года, перерегистрировали газету в Госкомитете республики по печати – Семен Семенович сдержал слово и привез заявление Ухватова о передаче прав и обязанностей по изданию газеты редакции «Нашей газеты». Но самое важное случилось в один из осенних дней: на работу в редакцию пришли устраиваться два журналиста. Один – Дмитрий Коваль, молодой человек, работал на заводе и заочно закончил факультет журналистики. Другой – Савелий Дубовец, пенсионер и журналист с 35-летним стажем. Обоих Леся знала, когда еще работала в районке «Свет коммунизма». Знала, что Дмитрий в свое время на заводе добровольно-принудительно вступил в КПСС, а потом в начале 90-ых занес свой партбилет в партком и бросил на стол секретаря. Савелий Дубовец ушел на пенсию после одной публикации о жизни ветерана войны, забытого властями. Ему не простили последней фразы в материале: «Воевал, работал, не покладая рук, остался без жилья и сочувствия». В помощники Клаве взяли с целью обучения на месте молодую девушку Настю. Принимая их, Леся каждому говорила одну и ту же фразу:
-- Хочу честно вас предупредить: газета может закрыться по независящим от нас обстоятельствам. Время сейчас тяжелое. Но я буду вместе с вами стараться сделать газету успешной.
Вскоре из России вернулся Артем и на заработанные деньги купил подержанную иномарку. Предложил возить на ней журналистов по заданию редакции и ездить в типографию за тиражом газеты, то есть, по сути исполнять свои прежние обязанности водителя и экспедитора.
Суд над Алексеем Ухватовым состоялся в небольшом городе под Минском. Леся поехала туда на машине с Артемом. Семен Семенович, который сообщил ей о месте и дате суда, добрался туда с Раисой и ее братьями.
В затрапезном зале судебного заседания собралось довольно много людей. Здесь были и родственники Алексея Ухватова, и оппозиционные политики, и бизнесмены, и журналисты. Раиса с Семеном Семеновичем села впереди, а Леся в третьем ряду, чтобы спокойно записать на диктофон выступление Ухватова.
Вдруг говор в зале прекратился: охрана ввела в зал Ухватова в наручниках. Один из милиционеров был с овчаркой, которую вел на поводке. Ухватова провели в клетку и сняли наручники. Прежде, чем сесть, он поднял руку в приветствии залу и улыбнулся. Кто-то попытался захлопать в ладоши, но секретарь суда громко призвала к тишине: