Открыто на встречах говорилось и о проблемах американского общества.Так, в Нью-Йорке, Сан-Франциско и других городах есть целые кварталы темнокожих, которые не хотят работать, не имеют полных семей, ведут беспорядочную половую жизнь, употребляют наркотики. В Айове белые нередко демонстрируют негативное отношение к афроамериканцам. При всем этом, темнокожему или больному наркоманией устроится на работу легче, чем белому: им по закону отдается предпочтение.
Настоящим шоком для белорусов было и отношение в стране к прессе, которая является всевидящим оком, под контролем которого находится все – от личной жизни до Конгресса и Пентагона. Пресса является гарантом свободы взглядов, убеждений, верований. Открыть газету в США до смешного просто по сравнению с Беларусью: нужно написать заявление о регистрации в мэрию, заплатить за это 50 долларов и начинать выпускать издание. В каком сне может такое случится, думала Леся и вся ее группа.
Но родина, далекая, бедная, с неустроенной жизнью и массой проблем, через две недели путешествия напомнила о себе ностальгией. На встрече в редакции одной из газет Сан-Франциско перед группой выступал ее ведущий журналист. Говорил долго, и все подустали от некоторых повторений. Леся взглянула на сидящую рядом Ирину, коллегу из Минска, – та что-то все писала и писала в блокноте. Леся подвинулась и заглянула на страничку: там Ирина выводила одно и то же слово – домой, домой, домой...
В аэропорту Минска Лесю встречал Артем. Была оттепель, и на асфальте стояли лужи, а на обочинах чернели груды нерастаявшего снега. И было даже больно от радости возвращения домой, но чернеющие вдали здания, голые деревья и кустарники навевали грусть. На выезде из аэропорта Артему пришлось тормозить машину, чтобы объехать человека с крайне неустойчивой походкой, вероятно, пьяного. Эх...
Всю неделю Леся писала своеобразный отчет читателям “Нашей газеты” о путешествии по Америке. Дмитрий Коваль, который оставался за главного редактора в ее отсутствие, старался и дальше исполнять эти обязанности, чтобы дать спокойно поработать над огромным материалом заокеанских фактов, наблюдений, впечатлений и оценок. Время от времени Леся выходила из кабинета, чтобы глянуть, как идет верстка полос очередного номера.За этим занятием ее и застали Алексей и Раиса Ухватовы, которые пришли в редакцию, как потом они сказали, попрощаться с коллективом.
Леся с Алексеем обнялись, постояли с минуту.
-- Слава Богу, Алексей, ты на свободе! – еле выговорила Леся, а Ухватов улыбнулся своей широкой радостной улыбкой.
-- Давайте пить чай, -- предложила Раиса, открывая принесенную коробку конфет.
За чаем шла немного сумбурная беседа, потому что Ухватовы спрашивали о поездке по Америке, а Леся хотела услышать о планах Алексея на будущее.
-- Будущего в Беларуси, как вы, наверное, все понимаете, для меня нет, -- с горечью сказал Ухватов. – Я забираю семью, и мы уезжаем в Украину. Дом продаем, уже нашли покупателя.
Ухватовы посидели недолго, пожелали успехов газете и стали прощаться. Алексей отвел Лесю в сторону и спросил, чем он может сейчас помочь “Нашей газете”. Но Раиса тут же взяла его под локоть:
-- Алексей, Алексей, дома ждут дети и мама твоя, пошли, тут уже без тебя разберутся!
Лесе ничего не оставалось, как еще раз пожелать им обоим здоровья, счастья и успехов в новой жизни в соседней стране. Больше она с Ухватовыми потом и не встречалась...
После их ухода она молча посидела в кабинете, закрыв лицо и глаза руками. Обиды на Ухватова не было, но чувство расставания с каким-то очень сложным и в то же время дорогим отрезком жизни нахлынуло и не отпускало.
“Наша газета” благодаря первоначальной, стартовой помощи фонда “Евразия”, кропотливой работе всего коллектива уже несколько лет чувствовала себя уверенно, ее объем вырос до 24 страниц, а тираж до 10 000 экземпляров. Редакция хоть и располагалась в старом, почти аварийном помещении, но имела уже всю необходимую для выпуска издания оргтехнику. Газета стала не только самоокупаемой, но и востребованной, что не давало покоя местным властям. В половине восьмого субботнего утра в квартире Борисюков зазвонил телефон. Леся еще спала, трубку поднял Николай.