Но объяснение поступило не от него, а от Зои Идушкиной, которая регулярно названивала Лесе и просилась на работу.
-- Леся Антоновна, а Павла Пинкевича перекупили, -- радостно говорила она в трубку. – Я его встретила недавно на базаре в нашем райцентре и он похвастался, что его пригласили работать в районную газету и даже пообещали посодействовать в получении жилья. Возьмите меня, я никогда не предам вас. Я честно работать буду. Я никогда не лгу!
Леся от этих новостей даже не знала, как поступить. Потом сказала Идушкиной написать статью на любую тему, которая ей ближе, и переслать в редакцию по факсу.
К вечеру Идушкина эту статью уже и переслала по факсу. Лесе ее принес Дмитрий Коваль и со смехом положил на стол длиннющий лист: сочинение старшеклассника, где было введение, главная часть и заключение. Даже ошибки в этом сочинении были исправлены школьным методом, то есть неправильная буква зачеркивалась, а правильная писалась над верхом.
-- Эта Идушкина достала меня звонками, когда вас не было, -- смеялся Дмитрий. – Все говорила, что мы мало чиновников критикуем, не разбираемся во многих вопросах. Короче, она всех нас обучит и исправит!
-- Дмитрий, возьми статью, посмотри, что можно выбрать для печати. Идушкина же ее писала, работала. Может она нам и пригодится, ведь Павел Пинкевич уже работать не будет... Как оказывается можно легко “перекупить” человека!
Дмитрий не успел довести статью Идушкиной до нужного варианта, потому что на следующий день в редакцию Зоя Идушкина явилась собственной персоной. Когда Дмитрий попробовал сказать ей о том, что материал в газету не идентичен школьному сочинению, Идушкина сгребла факсовые листки и за подмогой обратилась к главному редактору. Лесе не хотелось обижать человека, который приехал издалека и так хочет работать в “Нашей газете”. На совет она позвала Дмитрия, и вместе они решили, что Идушкину возьмут на работу с трехмесячным испытательным сроком и с условием писать в газету не школьные сочинения, а заметки о фактах и событиях местной жизни.
-- Леся Антоновна, можно я буду пересылать и привозить материалы Вам, ведь у вас опыта журналистского и таланта больше, чем у всех ваших сотрудников вместе взятых, -- попросила Идушкина.
Леся поморщилась, а Идушкина, увидев это, тут же заверила всех:
-- Я действительно думаю так. Я никогда не лгу.
Она по устной договоренности приезжала в редакцию каждую пятницу, участвовала в планировании, общалась с сотрудниками. С ее материалами приходилось много работать и потом объяснять, почему сделаны те или иные правки. Идушкина не спорила, при случае во всеуслышание заявляла, что она впервые за жизнь любит своего руководителя. Лесю это коробило, она замечала, что Дмитрий Коваль с насмешкой иногда относится не только к материалам Идушкиной, но и к ней самой.
Однажды позвонила директор школы, где Идушкина работала перед выходом на льготную пенсию:
-- Леся Антоновна, я прочитала в “Нашей газете” ( я ее выписываю), что корреспондентом по нашему району у вас работает Идушкина. Как вас угораздило взять ее в коллектив: она же его расколотит и образует группки, которые будут воевать и против руководства, и против друг друга. Она работать не любит, на пенсию ушла потому, что с половиной коллектива перегрызлась...
-- Уважаемая директор школы! Вам не кажется, что вы обратились ко мне с обыкновенным доносом? – спокойно спросила Леся.
-- Вы думаете, что Идушкина мне чем-то не угодила, и я решила ее оговорить? Воля ваша, думайте, как хотите. Но, я думаю, что через год-другой, а может и раньше вы вспомните о моем “доносе”. Всего хорошего. А газета ваша – замечательная!
По дороге домой Леся рассказала о разговоре с директором школы Артему. Неожиданно тот взъерепенился:
-- Почему вы защищаете эту Идушкину? Ведь она приезжает не работать, а все какие-то разговоры шепотом говорить то на крыльце, то в коридоре. Коваля все выспрашивает, сколько он получает, ведь иногда за главного редактора работает... Уже с бухгалтером ссорилась, что та ей якобы неправильно командировочные платит...
-- Ой, Артем, ты за своей работой следи. Мне недавно Клава говорила, что две наши распространительницы газеты чуть не подрались за место около ларьков возле вокзала. И вот еще что: не ходите в эти выходные на дом, наш дед Николай неважно себя чувствует...