Начались похоронные, рвущие сердце, хлопоты и сцены: почти невменяемая мать Артема, дрожащие Таня и дети, упавший без сознания около дверей морга отец Артема...
Уже гроб с телом Артема стоял в их квартире, как Лесе позвонила бухгалтер Нина Ивановна:
-- Леся Антоновна, извините ради Бога, но сейчас ко мне заходила директор быткомбината и сказала, что райисполком вынуждает ее отказать редакции в аренде помещения. До 15 декабря мы должны съехать отсюда...Она говорит, что вам нужно сходить на прием к новому уже председателю райисполкома – может он разрешит нам здесь остаться... Он на своем посту без года неделю, а пытается мести, что называется, новой метлой и наводит свои порядки...
-- Нина Ивановна, потом, все потом, я сижу у гроба Артема! -- в сердцах бросила трубку Леся.
Известие о том, что редакцию именно в этот момент выбрасывают по сути на улицу не принесло ей боли: просто в сердце уже не было места для нее.
Артема хоронили почти все Смиляны. Похоронная процессия приостановилась около редакции “Нашей газеты”, и к его гробу, осыпанному живыми цветами, кто-то из толпы положил еще и букет желтых хризантем, склонивших свои головки то ли в печали, то ли от волны наступающих холодов.
Руслан Гапоник, как и его жена, не пришли на похороны Артема. Они и потом не высказали соболезнования жене и детям погибшего, его родителям, не помогли ни единой копейкой материально. Более того, при встрече Гапоник цинично заявил жене погибшего друга, что от него она не дождется ни ...: он, гражданин России, уедет туда, а там все можно купить. Этим его словам не придали значения, но впоследствии их вспоминали не раз.
На следующий день после похорон Леся пришла в редакцию, села за свой стол. Все, что долгие годы занимало ее, тревожило, побуждало к действию, вдруг показалось не то что ненужным, а просто стало вторичным. Артем был для нее вторым сыном, соратником в работе, опорой. Этой опоры, мужского плеча не стало по какой-то нелепости. Уже второй мужской опоры. А у Тани не стало мужа, у ее детей – отца: мир для них обрушился в один ужасный миг. Какое горе может быть больше этого? И что может быть важнее, чем поиск виновника ДТП?
Никто в редакции громко не разговаривал, не смеялся. Потом в кабинет к Лесе зашли Дмитрий Коваль и Нина Ивановна, сказали, что нужно думать, куда переехать: срок аренды помещения заканчивается.
-- Нужно думать. Думать всем, если хотим работать, -- с холодным равнодушием проговорила Леся. – Занимайся, Дмитрий, поисками помещения, а я завтра схожу в райисполком, но, думаю, мой поход будет напрасным: удар нанесен в это время не случайно...
И Леся пошла на прием к новому председателю райисполкома Виктору Васильевичу в надежде решить вопрос об аренде помещения положительно. В здании быткомбината, кроме редакции “Нашей газеты”, находились еще арендаторы (магазин посуды, тренажерный зал), но их оставляли на месте. И Леся начала разговор с председателем именно с этого нюанса.
-- Я выражаю вам свои соболезнования, -- отвечал Виктор Васильевич, глядя веселыми глазами на осунувшуюся за несколько дней Лесю. -- Но помещение, которое занимает ваша редакция, наиболее подходит по коммуникациям для открытия там новой парикмахерской. Так что, как говорится, ничего личного, просто производственная необходимость...
-- Я так и думала,-- сжавшись в комок произнесла Леся. – Эта новая парикмахерская поможет быткомбинату, да и району выйти из кризиса!
Из кризиса посчастливилось выйти и редакции “Нашей газеты”, но с определенными потерями. Дмитрий Коваль все же нашел помещение для редакции на окраине города, и через пару дней все располагались в убогих, отапливаемых печами помещениях. Тираж газеты в новом году упал до пяти тысяч экземпляров -- подписка не проводилась в трех районах. Все в редакции надеялись только на собственную систему распространения газеты и на нового, только что принятого на работу водителя и по совместительству начальника отдела распространения газеты Игоря Сергеева.
Вскоре стало известно, что уголовное дело Руслана Гапоника передано в СУ ПР областного УВД. Но встретиться со следователем Таня, как потерпевшая, долго не могла.Он, по его словам, был очень занят и от встречи отказывался. Когда, наконец, через полтора месяца встреча состоялась, следователь был молчалив, вопросов почти не задавал, отвечал максимально односложно, то усмехался, то плечами пожимал. Правда, иногда давал возможность познакомиться с материалами дела, но и то выборочно. Он сообщил, что уголовное дело заведено в отношении безработного Руслана Гапоника по признакам преступления, предусмотренного ст.317 ч.2 УК Республики Беларусь.