-- Рассказывай нам сказки про свое трудолюбие,-- закричал все тот же голос из центра зала.— Расскажи-ка лучше, как ты с секретаршей в «Ямке» трудишься!? Сколько блядей туда водил!?
-- Да-да, Ухватов! Расскажи, как давятся люди в очередях в твоих магазинах! За какие гроши ты скупаешь в деревнях у людей телят, как нагло обманываешь сельчан, -- закричали в группе местных коммунистов.
В зале опять поднялся невероятный шум и гам. Группу коммунистов обступила группа бэнээфовцев. Началась драка: коммунисты сцепились врукопашную с бэнээфовцами. Послышался мат, надрывные крики, визг. Милиционеры стали растаскивать дерущихся и выводить из зала. Когда все немного успокоились, Ухватов заговорил снова.
-- Можно сколько угодно муссировать сплетни, -- заговорил он довольно спокойно.— Но я пришел сюда, чтобы сказать вам: судите людей не по словам, а по делам. Моя фирма предоставила жителям региона десятки рабочих мест, сельчан обеспечила комбикормами для выращивания домашнего скота, заполнила магазины товарами. Ко мне ежедневно с просьбами и жалобами приходят люди, надеясь на помощь. По мере сил я пытаюсь помочь каждому. Но помочь всем нуждающимся можно только в том случае, когда у власти будут стоять не сплетники, пустословы, лжецы, популисты, а люди дела, профессионалы…
И зал зааплодировал ему.
В кабинет председателя райисполкома зашла начальник налоговой инспекции Хлебникова. Положила на стол последний номер « Газеты Алексея Ухватова».
-- Вот посмотрите, Василий Андреевич, что позволяют себе эти ухватовские холуи. «Дворцы и хижины»: конкурс коттеджей вокруг Смилян и в некоторых других населенных пунктах и разваленных хаток в деревнях. Здесь сфотографирован и мой недостроенный двухэтажный дом, на строительство которого мы собирали деньги десять лет. Предлагается узнать и сообщить редакции, кому принадлежит то ли дворец, то ли хижина и получить за это приз. Все бы ничего, но они пишут, что собираются опубликовать репортаж о жителе одной хижины – хате ветерана войны Демчука, который живет на хуторе недалеко от Смилян без электричества. Его хату мои работники опознали.
-- Так как он в этой хате живет?—вглядываясь в газету спросил председатель.
-- Да кто его знает! Говорят, у него целая куча орденов и медалей, а сам он бешеный. На все предложения переселиться отвечает отказом и … угрозами с топором.
-- Да что за район такой! – впал в раздражение председатель. Он занял свою должность полгода назад и пытался навести порядки путем смены чиновников и руководства района на кадры своего прежнего места проживания.
-- Василий Андреевич! Инструкторы да и секретари райкома партии, работники райисполкома в свое время неоднократно ездили к этому Демчуку и уговаривали его переселиться, -- начала Хлебникова, но председатель отшвырнул газету.
-- Ездили, говоришь! За государственные деньги зазря разъезжали. 50 лет после войны, а
ветеран в халупе разваленной живет среди поля! А к тебе случайно секретари райкома партии не ездили? Или уже сегодняшние райисполкомовцы? Вот мне недавно рассказали,
что твой муж уже не одну раму от разбитой фуры продал Ухватову как за агрегат в хорошем состоянии. За какие такие заслуги твоего мужа Ухватов это сделал? Или может
это не заслуги мужа, а твои заслуги? Очень уж хорошо в фирме Ухватова проверки налоговой проходят…
Хлебникова побелела. Медленно, подбирая слова, она заявила:
-- Мой муж – предприниматель, занимается ремонтом машин. Он продал Ухватову отремонтированную фуру, на которой на подсобное хозяйство ввозится закупаемый у населения скот. И не только на подсобное хозяйство. Скот и мясо вывозятся и в Россию. Что касается налоговых проверок работы фирмы Ухватова, то они проводятся не мною, а моими подчиненными самым тщательным образом. Найти что-либо неправильное или незаконное не представляется возможным, потому что Ухватов каждые полгода нанимает аудиторов для проверки работы своей бухгалтерии.
-- Скот в Россию, говоришь? Ладно, можешь быть свободна,-- сказал председатель и что-то черкнул у себя в раскрытом блокноте.
Субботним ранним утром Борисюков разбудил телефонный звонок. Николай нехотя поднялся и недовольным голосом пробурчал: