Адальбер не поверил своим глазам. Не сразу понял, как это может быть. Где же Альдо? Что с ним случилось? Лодка же не перевернулась, попав в водоворот. За князем кто-то следил и снова его похитил?
Мари-Анжелин в отчаянии не решалась задать вопрос маятнику.
Сдавленным глухим голосом Адальбер приказал:
– Спрашивайте! Нам нужно знать. У нас нет времени!
– Я боюсь.
– Задайте вопрос по-другому. Его похитили?
– Нет.
– Он упал в воду? – подсказал Питер.
Мари-Анжелин наконец ожила. Маятник завертелся.
– Так. Скорее всего, он жив.
– Почему скорее всего?
– Потому что на воде маятник менее чувствителен, чем на земле.
– Но Альдо же венецианец! Он морской человек и плавает, как рыба.
«Если только он в нормальной форме, – подумал про себя Питер. – Но сейчас это не так…»
На этот раз План-Крепен задала вопрос и радостно воскликнула:
– Да, он в воде, и его нужно найти немедленно!
Они повернули назад. Но грести против течения совсем не то, что по течению. И какая мощная и широкая эта Темза… Сердце Адальбера болезненно сжалось. Как они найдут Альдо в этой могучей темной реке?
Радость План-Крепен оказалась недолгой, она слабела вместе с движением маятника, а он двигался едва-едва, едва-едва. Глаза План-Крепен наполнялись слезами.
– Альдо вот-вот утонет… – прошептала она.
– А нам предстоит самый жуткий кошмар, какой только можно пережить, – произнес Адальбер. – Как мы скажем тете Амели, Лизе, детям, что утратили самое дорогое?..
В это время в доме Саржентов радовались счастливой новости. Сэр Джон должен был приехать на следующий день, и не только жена, но и маркиза де Соммьер ждали его с нетерпением.
Еще в Египте, когда из-за легендарного кольца и жестокосердия принца случилась трагедия, «родовому гнезду Альдо», как называла маркизу и ее окружение Лиза, стало понятно, что сэр Джон занимает весьма высокий пост, но служба у него сугубо секретная. И теперь обе женщины надеялись только на сэра Джона.
Загорелый, чуть больше, чем всегда, со снежно-белыми усами и волосами, подстриженными по моде индийской армии, прямой, как буква I, в дорожном костюме от лучшего портного, бывший полковник 17-го Гуркхского полка, появился на пороге своего дома. Жена встретила его так, словно он вернулся с охоты на куропаток в Шотландии, а не с противоположного конца обширной Британской империи.
– Вы хорошо себя чувствуете, Джон?
– Великолепно! И вы, как я вижу, Клементина, не хуже. Счастлив видеть вас, дорогая госпожа маркиза де Соммьер! Не стану лукавить и спрашивать о здоровье ваших близких. Я в курсе этой скверной истории и считаю ее пятном на чести Англии.
– Его можно смыть, как вы считаете, Джон? – спросила ласково жена.
– Необходимо, Клементина! Смешно было бы предположить, что я пройду мимо такого безобразия. Да еще по вине женщины, которую я всегда считал настоящей чумой. Я просто понять не могу, как ей позволили распускать подобные гнусности и не призвали к порядку.
– Она все-таки дождалась грозы на свою голову. Роль эту взяла на себя герцогиня Каролина. Она устроила бал, украсила себя великолепной копией «Санси», и Ава попала в ловушку. Мы не присутствовали на празднике из-за всей этой истории, но нам обо всем рассказал Питер. Каролина устроила ей публичную экзекуцию и в прямом смысле слова выставила из дома, объявив друзьям, что в дальнейшем им придется выбирать, кого они хотят у себя видеть, ее или Аву.
– Нетрудно догадаться, куда склонятся весы в высшем обществе. Не меньше меня изумляет долготерпение Асторов. Им бы давным-давно откреститься от этой мегеры. Возможно, дают о себе знать американские корни. Однако с войны за независимость прошло столько лет… И мы их знаем как честных и порядочных людей.
– В таком случае, почему Астор не забрал своей жалобы, зная Кледермана столько лет? Для него существует только одно: у него украли бриллиант, – с горечью сказала госпожа де Соммьер. – Может быть, было правильнее направить все силы на поиски «Санси», а не Альдо?
– Этот бриллиант – один из самых красивых в мире, – вздохнула леди Клементина. – Я убедилась, что драгоценные камни могут лишить человека разума. Астор обезумел и стал обвинять Морозини в своем несчастье.
– Клементина, человек может быть человеком, а может не быть им, увы! А теперь велите подать шампанского! Или после столь долгого отсутствия я его не заслуживаю?