– И какие же вы получили инструкции?
Митчел уже поднялся, потрогал свой подбородок, и, кивнув головой в сторону Альдо, со злобой проговорил:
– Арестовать, допросить, отправить в тюрьму Брикстон, затем судить.
– Не спешите. У князя лучшие адвокаты. Мы будем за него бороться.
– Меня это не касается. Арестуйте его! – приказал он своим помощникам.
Альдо холодно взглянул на полицейских и надменно сказал:
– Не здесь. Избавьте, по крайней мере, благородных людей от постыдного зрелища.
– Не понимаю…
– Мы выходим из дома, на улице вы меня арестовываете и везете, куда хотите.
– Еще чего! Он же сбежит! – воскликнул один из полицейских.
– Я никогда не нарушал своего слова!
– Вам в придачу еще и мое, – рявкнул Питер. – Полицейские, вон! Я провожу князя, когда здесь духу вашего не будет!
Несмотря на присущую ему наглость, Митчел почувствовал, что, пожалуй, перешел границу дозволенного. Слишком много влиятельных людей в этот миг могли стать его врагами, а он не собирался подавать в отставку, наоборот, хотел долгой и успешной карьеры.
– Хорошо, – сказал он глухо, – мы сделаем, как вы просите. Но берегитесь, если…
– Никаких берегитесь, – подхватил Саржент. – Отправляйтесь.
И чужаки, которым нечего было делать в роскошных гостиных, покинули их. Последним вышел Митчел, поглядывая вокруг недобрым взглядом.
– Похоже, этим придется заняться всерьез, – вздохнул полковник. – А пока, Морозини, я обещаю вам лучшего в мире адвоката, а сейчас поеду с вами.
Альдо попрощался с герцогиней, и она обняла его со слезами на глазах, пожал руки знакомым, поцеловал Лизу, лежащую без сознания, потом тетю Амели и План-Крепен. И, наконец, гордо подняв голову, вышел из особняка Картлендов к ожидавшим его полицейским.
– Никаких наручников, – распорядился кто-то из влиятельных лиц. – Вам и без того придется расплачиваться за это безобразие.
Перед домом стояло несколько полицейских машин, Митчел посадил Альдо в свою, и автомобили быстро растворились в темноте.
Через час двери тюрьмы закрылись за князем…
Герцогиня, не теряя ни минуты, ринулась в бой. Уже на следующее утро она в сопровождении леди Клементины и госпожи де Соммьер была в Букингемском дворце.
Мэри тоже внесла свою лепту. Возобновились сеансы позирования, и художница с присущей ей прямотой высказала свое мнение об украшении короны, Скотланд-Ярде.
– Уверена, наша полиция была лучшей в мире, но, оказавшись в руках монстра, теперь сеет ужас, нанося удары по кому угодно и как угодно.
Королева Елизавета мягко улыбнулась:
– Я знаю, Митчел человек нелегкий, но считается отличным полицейским. А это дорогого стоит.
– Нельзя быть полицейским, вызывая к себе ненависть, – позволила себе возразить леди Клементина, сестра Гордона Уоррена, шефа британской полиции. – И хочу надеяться, что это у нас ненадолго.
– Это зависит только от состояния здоровья Уоррена, а он, кажется, близок к выздоровлению.
– Бог да услышит ваши молитвы, ваше величество. Когда он узнает, что творилось все это время, он придет в ужас. Сначала князя Морозини обвинили в воровстве, затем оправдали, но только за тем, чтобы обвинить в убийстве, да еще при свидетеле. Чтобы городить такой вздор, нужно совсем не знать князя.
– Как только он сядет на скамью подсудимых, все его узнают, – с горечью заметила Мэри. – Но я никак не могу понять, кто же так ожесточен против Альдо? Он уже вернулся в Венецию и болел, лорд Эллертон исчез раньше. Кто же мог видеть момент убийства? Я не верю этому свидетелю. Но меня утешает одно: суд и полиция – разные инстанции. Суд будет отталкиваться от фактов, а не от глупых фантазий.
– Глаза всей Европы будут следить за этим процессом, и Франция в первую очередь. Глава уголовной полиции, Пьер Ланглуа, не скрывает своего негодования, – заметила госпожа де Соммьер.
– Для нас его мнение мало что поменяет. Или он выступит свидетелем?
– Ваше величество можете быть уверены, что он не преминет это сделать.
Госпожа де Соммьер уже присела в реверансе, но тут Елизавета ее спросила:
– Как чувствует себя княгиня?
– Как может чувствовать себя человек с отчаянием в душе? Она обожает мужа.
– Да, случилась большая трагедия. Тем важнее верить в князя непоколебимо. Ему повезло, что у него такая семья, как ваша, и такие друзья, как вы, герцогиня, ваш несносный Питер и вы, Мэри. Чтобы одержать победу, нужно в нее верить. Передайте это княгине. И еще скажите, что я буду за нее молиться, за нее и за ее мужа.