Позади него послышался стук падающих камешков. Кто-то шел к нему. Это был маленький рыжий человечек с широким ртом и глазами, всегда ясными и веселыми.
— Ты опять глядишь на восток, Эльрик, — проворчал Мунглум. — Эта привычка кажется мне уже неизлечимой.
Эльрик положил руку с длинными тонкими пальцами на плечо Мунглума.
— Куда же еще смотреть, друг, если весь мир оказался под пятой Хаоса? Или ты прикажешь смотреть в будущее? С улыбкой и надеждой, что старый мир уцелеет, и у моих ног будут играть дети? — он слабо засмеялся. Но это был не тот смех, который хотел бы услышать Мунглум.
— Сепириту обещал помощь Белых Лордов. Она должна прийти. Мы непременно дождемся ее.
Мунглум искоса глянул на сияющее солнце, а затем, как ни в чем не бывало, уставился под ноги на глыбу; на которой стоял. Эльрик помолчал немного, ожидая, пока стихнет порыв ветра, затем сказал:
— Все в руке судьбы, мы же бессильны что-либо предпринять. Я молюсь, чтобы люди, которые унаследуют наш мир, могли действовать по собственной воле.
Он коснулся подбородка пальцами, затем взглянул на руку, разглядывая ногти, суставы, мускулы и вены, рельефно выступающие на мраморной коже. Он пропустил пальцы сквозь свои тонкие шелковистые волосы и глубоко вздохнул.
— Логика! Мир жаждет логики. У меня ее нет, хотя я здесь и создан как человек с умом, сердцем и душой. Миру нужна логика?.. Вся логика мира не стоит одной счастливой догадки. Человечество мучительно ткет паутину мудрых мыслей, хотя другие, безымянные ткачи, действуя случайным образом, добиваются лучшего результата. Так много ли смысла в мудрости?
— Не знаю. — Мунглум вздохнул. — Так говорят искатели приключений, циники. Но мы же не дикари и не циники, Эльрик. Другие люди идут своими путями и находят другие смыслы, чем ты.
— Я иду путем, который предопределен. Ладно, пошли в Драконьи Пещеры и посмотрим, удалось ли Дайвиму Слорму разбудить наших рептилий.
Они спустились к основанию развалин и пошли по узкому оврагу, который когда-то был самой прекрасной улицей Имрира. Потом вышли из города и прошли по тропе, заросшей густой, короткой травой, вспугнули стаю больших воронов, которые поднялись в воздух. Лишь их предводитель уселся, балансируя, на куст. Его перья были взъерошены, он взирал на людей с высокомерным превосходством.
Вниз, мимо острых скал, к темному зеву Драконьих Пещер, вниз, шаг за шагом, по ступеням, выхватываемым из тьмы чадящим факелом, во влажный теплый мрак, заполненный густым запахом рептилий. В первой пещере лежали громадные распластанные тела спящих драконов, их свернутые кожистые крылья были прижаты к телам, их зеленые и черные чешуйки отливали радугой, их когтистые лапы были подобраны, а небольшие головы с приоткрытыми челюстями обнажали длинные зубы, которые в темноте пещеры походили на белые сталактиты. Их раздутые красные ноздри издавали слабый храп. Запах, исходящий от их тел и дыхания, невозможно было спутать с другим.
Он будил в Мунглуме воспоминания, унаследованные от его предков, окрашенные в мрачные тона, о тех временах, когда эти драконы и их повелители пересекли подвластный им мир, их огненосный яд капал из пастей, воспламеняя все, над чем они летели. Эльрик, знакомый с драконами, тяжело переносивший их запах, прошел через одну пещеру, пока не нашел Дайвима Слорма, расхаживающего с факелом в одной руке и свистком в другой. Он яростно ругался.
— Ничего! Даже не шевелятся, Эльрик, даже не моргают! Возможно, они не проснутся, пока не проспят несколько десятков лет. Ах, зачем мы использовали их так неразумно, когда они нужны нам теперь!
— Ни ты, ни я не знали, что они понадобятся так скоро. Поэтому сожалеть бесполезно.
Эльрик разглядывал громадные темные тела. Здесь, где-то недалеко от остальных, лежал драконовожак, к которому он испытывал странную симпатию, Огнезуб, самый старший из всех. Ему было пять тысяч лет — возраст весьма умеренный для дракона. Огнезуб, как и все остальные, спал.
Эльрик узнал его, подошел к зверю, коснулся чешуи, провел рукой по неровным клыкам, почувствовал легкое движение его языка и улыбнулся. Буреносец дрогнул. Эльрик шлепнул по рукояти меча.
— Здесь даже ты бессилен. Драконы неуязвимы. Они выживут, когда весь мир обратится в ничто.
Дайвим Слорм заговорил с другого конца пещеры:
— Я не думаю, что мы добьемся успеха в ближайшее время, Эльрик. Давай вернемся в башню д’Арпутна и подкрепимся.
Втроем они прошли через пещеру и по ступеням поднялись к солнечному свету.
— Так, — отметил Дайвим Слорм, — все еще не темнеет. Солнце остается в этом положении уже тринадцать дней, с тех пор, как мы покинули лагерь Хаоса и вернулись в Мель-нибон. Какой же силой должен обладать Хаос, если может остановить Солнце?