— Мечом. Ты должен взобраться на колонну, но только позади его отражающей поверхности. Потом, не глядя, ты должен изо всех сил ударить... Оно разобьется легко. Ты ведь знаешь, сколько предосторожностей нам приходилось соблюдать, чтобы оно не разбилось случайно.
— Это все, что я должен сделать?
— Сделай это, и я освобожу тебя от службы мне. Ты можешь идти, куда хочешь, и делать все, что тебе вздумается.
— Разве ты не пойдешь войной на Мельнибон?
— Конечно, нет. Я открыл другой способ захватить Остров Драконов. — Вальгарик пожал плечами. Выражение его лица вдруг явно подсказало, что по-настоящему он никогда не верил в этот план Иркана. Но что ему еще оставалось делать, как не следовать за принцем, когда на родном острове его ожидали ужасные пытки? С поникшей головой капитан отправился выполнять распоряжение Иркана.
— А сейчас, Каймориль... — Иркан гнусно ухмыльнулся и крепко сжал плечи сестры. — Сейчас я подготовлю тебя к приходу Эльрика.
Один из слепых воинов вскричал:
— Они стоят неподвижно и позволяют разрубать себя пополам, не сходя с места. Почему так?
— Зеркало украло их рассудок, — Эльрик повернулся на голос воина. — Теперь веди нас в какое-нибудь здание, где мы уже не сможем видеть Зеркало.
Когда слепые воины почти без помех привели остальной отряд в какое-то помещение, оно показалось Эльрику, поднявшему шлем, по хожим на караван-сарай и было достаточно велико, чтобы вместить все их силы. Эльрик закрыл дверь.
— Чтобы найти Иркана, — сказал Дайвим Твар, — надо допросить одного из пленных солдат.
— От этих будет мало толку, мой друг, — напомнил ему Эльрик.
— Они потеряли память, вообще ничего не помнят. Лучше сами осторожно посмотрим, нет ли поблизости дворца, в котором мог бы жить Иркан.
Дайвим Твар осторожно выглянул наружу.
— Да, рядом стоит дом, больше остальных, и я вижу внутри какое-то движение, как будто там собирается отряд уцелевших воинов.
Похоже на то, что это дом Иркана. Его легко будет захватить.
Эльрик посмотрел из-за его плеча.
— Похоже, ты прав. Иркан там, но надо поспешить, пока он не решился убить Каймориль. Надо объяснить нашим слепым воинам, по каким улицам и мимо каких домов им надо провести нас.
— Что это? Какой странный звук? — Один из слепых ветеранов поднял голову. — Как звук гонга.
— Я тоже слышу, — сказал другой ветеран. Теперь услышал и Эльрик — зловещий звон, который исходил откуда-то сверху, с неба.
— Зеркало! — Дайвим Твар посмотрел наверх. — Может быть, у Зеркала Памяти есть еще какое-то свойство, о котором мы не знаем?
— Возможно, — Эльрик попытался вспомнить, что говорил ему Ариох, но тот рассказывал о Зеркале Памяти довольно путано. Он ничего не говорил о других его свойствах, о способности издавать звуки, наполняющие весь город, об этом звоне, как будто... Кто-то разбивает зеркало! Но зачем?
Звук усилился, пытался что-то подсказать ему, как будто Зеркало, которое его издавало, было живым.
— Может, Иркан мертв, и колдовство умирает вместе с ним, — начал было Дайвим Твар. А затем он замолчал и застонал. Звон стал резким до боли в ушах.
И тогда Эльрик понял. Он закрыл уши руками в боевых перчатках. Воспоминания, заключенные в Зеркале Памяти — они втекали в его мозг. Если Зеркало разбить, освободив воспоминания людей, которые смотрели в него за века, возможно, тысячелетия... А многие, кто посмотрел в него, не были смертными, возможно, в Зеркале хранились и воспоминания зверей... И сейчас все эти воспоминания искали себе место в сознании имрирцев.
Крики людей слышались уже по всему городу. Но они не обрели места в сознании капитана Вальгарика, предателя Имрира, который поскользнулся, слезая с большой колонны, и упал вместе с осколками Зеркала вниз, на землю.
Но Эльрик не слышал его предсмертного крика, не слышал, как его тело ударилось о скат какой-то крыши, а потом свалилось на улицу, где лежало, изломанное, окровавленное, рядом со острыми об ломками волшебного стекла.
Эльрик лежал на каменном полу караван-сарая и извивался, как извивались все его товарищи, пытаясь выкинуть из головы миллионы воспоминаний, которые ему не принадлежали, о войнах и путешествиях, о родственниках, которые были не его родственниками, о мужчинах, женщинах и детях, о животных, кораблях и городах, о битвах, насилии, любви, страхах и желаниях. Эти воспоминания боролись за обладание его мозгом, угрожая лишить его собственного сознания и памяти, сделать другим человеком. Когда Эльрик, зажимая уши, боролся за себя, он все время повторял одно и то же слово: