Сильно пахло солью, настолько сильно, что трудно было дышать. Создавалось впечатление, что он шел под поверхностью моря, хотя и мог каким-то образом дышать водой. Это же, скорее всего, объясняло то, что он не мог видеть далеко ни в одном направлении, что здесь было так много смутных, размытых теней, что небо похоже на вуаль, за которой спрятался свод пещеры.
Возможно, вон там, к востоку, были горы, — если он правильно разобрался в сторонах света, — а к западу — нечто, похожее на лес. Без солнца, звезд и луны было трудно правильно определить расстояние. Он стоял на каменистой равнине, по которой гулял холодный, пронизывающий ветер, раздувающий его плащ мягким крылом.
Примерно в сотне шагов росло несколько коротких деревьев без листьев. Повсюду в других местах равнина была гладкой, за исключением большой скалы, возвышающейся за деревьями. Это был мир, из которого, казалось, было высосано все живое. Вероятно, где-то поблизости и произошла битва между Законом и Хаосом, в результате которой все было уничтожено. Много ли было таких измерений, как это?
Эльрик задумался. И на мгновение его переполнил страх за судьбу его, такого богатого мира. Он тут же постарался забыть эти мысли, встряхнулся и пошел к деревьям и виднеющейся за лесом скале.
Он дошел до деревьев. Его плащ задел за одну из веток. Она тут же сломалась и мгновенно превратилась в пепел, который развеял ветер.
Подойдя к скале, он услышал какой-то звук, который исходил из камня. Эльрик замедлил шаг и положил руку на рукоять меча. Звучание было негромким и ритмичным. Он пристально смотрел на скалу, пытаясь, несмотря на тьму, определить его природу.
Все прекратилось. Затем снова возникло, но теперь звук был совсем иным — мягкое шуршание и легкие шаги... И вновь тишина.
Эльрик отступил на шаг и вытащил меч Оубека. Первый звук, который он слышал в этом измерении, был, скорее всего, храпом спящего человека. То, что он услышал потом, означало: человек проснулся и готов к нападению.
— Я Эльрик из Мельнибона. Я здесь посторонний, — громко сказал Эльрик.
В ту же секунду стрела пролетела мимо его шлема на расстоянии нескольких дюймов. Он кинулся в сторону, жалея, что здесь нет укрытия, за исключением скалы, за которой прятался лучник.
Из-за скалы послышался твердый и мужественный голос.
— Эта стрела не для того, чтобы убить или ранить тебя. Я лишь хотел показать тебе свое искусство, если ты захочешь атаковать меня. Хватит с меня демонов в этом злосчастном мире, я сытими по горло! Тем более таких ужасных, как ты, Белолицый.
— Я смертный, — сказал Эльрик, выпрямляясь.
— Ты говорил о Мельнибоне. Я слышал об этом Острове Драконов.
— Тогда ты слышал о Мельнибоне не очень много. Я смертный, такой же, как и все мои земляки. Только невежа может считать, что мы — демоны.
— Но я отнюдь не невежа, друг мой. Я Воин-Священник из Пума, рожденный в касте наследник всего ее знания. До недавнего времени сами боги Хаоса были моими покровителями. Затем я отказался служить им, и они сослали меня в это измерение. Возможно, та же судьба постигла и тебя, потому что, насколько я помню, народ Мельнибона тоже служит Хаосу, верно?
— Верно. Я знаю Пум. Это государство не нанесено на карту, но расположено за Поющей Пустыней, дальше самого Эльвера. Это одно из самых старейших Молодых Королевств.
— Все так, хотя я и готов поспорить в мелочах — восточные государства не нанесены на карту разве что варварами запада. Значит, и ты сослан, как я.
— Нет, я ищу одну вещь. Когда мои поиски будут закончены, я вернусь в свой мир.
— Ты говоришь «вернусь»? Это интересно, мой белолицый друг.
Я думал, что возвращение отсюда невозможно.
— Может, ты и прав. Но это значит, что меня обманули. Если утебя не хватило сил найти дорогу в другое измерение, возможно, у меня тоже ничего не получится.
— Сил? У меня вообще нет никаких сил с тех пор, как я отказался служить Хаосу. Ну, так что, друг, намереваешься ты биться со мной или нет?
— Во всем этом измерении находится лишь один человек, с которым я собираюсь биться, и он — не ты, Воин-Священник из Пума.
Эльрик вложил меч в ножны, и в тот же самый момент из-за камня выступил человек, вкладывая в красный колчан стрелу с красным оперением.