— Будешь ли ты моей императрицей, Кайморйль?
— Ты ведь знаешь много лет, что я выйду за тебя замуж, разве не так?
— Значит, ты согласна стать моей женой?
— Да, — Она засмеялась, решив, что он шутит.
— Но не императрицей? По крайней мере, на год?
— Что ты хочешь сказать, милорд?
— Я должен уехать из Мельнибона на год, Каймориль. То, что я узнал за последние несколько месяцев, заставляет меня отправиться в Молодые Королевства. Нужно посмотреть, как другие нации и государства ведут свои дела. Потому что и Мельнибон должен измениться, если мы хотим, чтобы наше государство выжило. Оно должностать силой в этом мире, но доброй силой, ведь мы все еще обладаем большим могуществом.
— Доброй силой? — она была удивлена, и в ее голосе слышались тревожные нотки. — Мельнибон никогда не выступал ни за добро, ни за зло, он заботился лишь о своем процветании и удовольствиях.
— Я позабочусь, чтобы все переменилось.
— Ты хочешь все изменить?
— Пока я хочу просто путешествовать по миру и только потом решу, есть ли в этом необходимость. Повелители Высших Измерений слишком сильны в этом мире. Хотя они и предоставили мне в последнее время помощь и покровительство, я боюсь их. Я предпочел бы, если это возможно, чтобы люди сами разобрались в своих проблемах.
— И ты уедешь? — в глазах ее стояли слезы. — Когда?
— Завтра, вместе с Ракиром. Мы сядем на корабль короля Страаши и отправимся на Остров Пурпурных Городов, где у Ракира есть друзья. Ты поедешь с нами?
— Я не могу представить... я не могу... ох, Эльрик, зачем отравлять счастье, которое у нас с тобой сейчас есть?
— Потому что я чувствую, как оно непрочно, пока мы не узнаем, что представляем собой на самом деле.
— Тогда ты можешь узнать это, но один. Потому что я не хочу снова путешествовать.
— Ты не поедешь со мной?
— Это невозможно. Я... я мельнибонийка, — она вздохнула. Я люблю тебя, Эльрик.
Эльрик был печален, но знал, что принял правильное решение.
Если он не уедет, то очень скоро станет беспокойным и, может быть, будет смотреть на Каймориль, как на своего врага, поймавшего его в ловушку.
— Тогда ты будешь править, как императрица, пока я не вернусь.
— Нет, Эльрик, я не возьму такую ответственность.
— Тогда кто? Дайвим Твар?
— Я знаю его. Он тоже не захочет иметь столько власти. Магум Колим больше подойдет.
— Нет.
— Тогда ты должен остаться, Эльрик.
Но взгляд Эльрика уже обегал толпу придворных, собравшихся внизу. Этот взгляд остановился на одинокой фигуре, сидящей под галерей, на которой пели рабы. И Эльрик произнес, улыбнувшись:
— Тогда правителем должен быть Иркан.
Каймориль в ужасе вскочила.
— Нет, Эльрик! Он отнимет у тебя власть!
— Не думаю. К тому же это будет только справедливо — он единственный, кто хотел быть императором. Сейчас ему представится возможность править в течение года. Если он будет править хорошо, я подумаю, не отказаться ли мне от трона в его пользу. Если плохо, это докажет раз и навсегда, что он зря стремился к этой цели.
— Эльрик, я люблю тебя, но ты поступаешь глупо, даже преступно, доверяясь Иркану еще раз.
— Нет, — просто ответил он. — Я не глупец. Я всего-навсего липп» Эльрик. Я ничего не могу с этим поделать, Каймориль.
— Я люблю Эльрика! Но Эльрик обречен! Все мы обречены, если ты не останешься!
— Не могу. Во имя моей любви к тебе, не могу. —
Она встала и заплакала, не зная, что ей делать.
— А я — Каймориль. Ты погубишь нас обоих. Ты погубишь нас всех, Эльрик.
— Нет. Я создам нечто лучшее, чем старый Мельнибон. Когда я вернусь, мы поженимся и будем жить долго и счастливо, Каймориль.
В этих словах Эльрик солгал дважды. Первый раз солгал о принце Иркане. Второй раз, давая обещание Каймориль. И эти две неправды предопределили судьбу Эльрика, потому что только в самом важном в нашей жизни мы лжем убедительно.
Эпилог
Был такой порт под названием Меньи, один из самых дружелюбных и веселых среди Пурпурных Городов. Как и все остальные города на этом острове, он был построен из пурпурного камня, поэтому города и получили такое название. Дома покрывали красные крыши, а в гавани стояли корабли с цветными парусами. Когда Эльрик и Ракир ранним утром сошли на берег, несколько матросов возвращались на свои корабли.