Однажды, случилось это в нэповские годы, товарищи изрядно разыграли Профессора, обвинив его ни больше ни меньше, как в попустительстве приближенным дома Романовых. Розыгрыш был добродушный, но изрядно затянулся, и тогда, потеряв терпение, Профессор потребовал объяснений. Вместо ответа ему дали почитать вышедший за границей «Дневник Анны Вырубовой», бывшей фрейлины и приятельницы императрицы.
В отличие от литератора Амфитеатрова, ослепленного злобой и ни с того ни с сего оболгавшего следователя Каруся, Анна Вырубова отдавала должное допрашивавшим ее чекистам, и в особенности следователю Отто. «Видя слезы на моих глазах, — писала она в своем дневнике, — Отто сказал, что, наверно, все это недоразумение, и еще больше меня удивил, когда протянул мне кусочек хлеба, заметив, что я голодна».
К концу двадцатых годов железное здоровье Профессора пошатнулось, и он, умевший трудиться по двадцать четыре часа в сутки, поневоле стал постоянным пациентом медицинских клиник. Диагнозы врачей были устрашающе грозными: туберкулез легких, нервное истощение, сердечная недостаточность. И все же Эдуард Морицевич не сдавался, упорно сопротивляясь наступлению многочисленных болезней. Работал из последних сил, брал на себя все новые и новые нагрузки, пока не свалился окончательно.
Жизнь между тем продолжалась.
Самовольный побег СТ-25 из Петрограда, хоть и был этот агент обласкан королевскими милостями, сделавшись лондонской знаменитостью, создал для «Интеллидженс сервис» изрядные затруднения. Сколько ни изображай героем провалившегося шпиона, а операция-то была сорвана, и все надо было начинать заново.
Не случайно поэтому в Гельсингфорсе появился вскоре некий капитан Эрнест Бойс, мужчина властный, весьма самонадеянный и наделенный к тому же чрезвычайными полномочиями своих хозяев. Тот самый Бойс, ближайший сотрудник покойного Кроми, на которого разобиделся в свое время английский шпион Князь Шаховской и который счел за благо исчезнуть из Петрограда, оставив своего агента в беде.
Приехал Эрнест Бойс с решительными намерениями. И тотчас началась перетасовка козырей, имевшая целью всерьез укрепить разведывательную службу англичан в Прибалтике.
Не удержался на насиженном местечке господин Люме, генеральный консул в Гельсингфорсе. Как несоответствующего новым условиям, старика сместили с должности, запихав в Мемель, в глухую провинциальную дыру. В Гельсингфорсе нужны были люди другого толка. Более оборотистые и ловкие, умеющие лучше использовать все преимущества, которые сулила заманчивая близость советской границы.
Вот тут-то и взошла шпионская звезда Петра Петровича Фальконена-Соколова, одного из непойманных курьеров Поля Дюкса.
До 1939 года, до суровой военной зимы, когда наши войска взламывали «линию Маннергейма», просидит он в Териоках, в пятидесяти километрах от Ленинграда. И не одному Профессору — многим чекистам придется заниматься распутыванием лисьих его ходов.
Смолоду Соколов считался вполне порядочным юнцом, и никто бы в ту пору не взялся предсказать, что будет он закоренелым врагом своей родины. Окончил гимназию в Петрограде, даже с отличием. В первые дни войны был принят в школу прапорщиков, да так и застрял в ней, тем самым избавившись от посылки на фронт. Страстно увлекался футболом, только что входившим в моду.
С футбола, собственно, и началось. Играл он за клуб «Унитас», сильнейший в Петрограде, вместе с знаменитыми впоследствии братьями Бутусовыми, с непревзойденным правым крайним Григорьевым, которого называли «молнией», — такой он был быстроногий. Играл в общем-то неплохо, хотя особыми талантами не отличался.
Существовал «Унитас» на английские деньги. Меценатами и фактическими хозяевами клуба числились богатые промышленники из Великобритании, постоянные обитатели русской столицы. Частенько захаживал на тренировки футболистов Джон Меррет, владелец фирмы «Меррет и Джонс». Появлялся на играх «Унитаса» и капитан Кроми, отдавая все же предпочтение яхт-клубу.
Можно лишь догадываться о причинах, заставивших вербовщиков остановить свой выбор на прапорщике Соколове. Вероятно, был он податливее своих товарищей по клубу, с большей готовностью клевал на мелкие подачки, которыми заманивают новичков. Во всяком случае, спортивные пристрастия этой несостоявшейся звезды «Унитаса» отодвинулись вскоре на задний план, уступив место занятиям отнюдь не футбольным.