В 1378 году, после заключения мира с папой Григорием,[26] во Флоренции начались волнения в народе;[27] и толпы тощего народа стали поджигать и грабить многие дома, и были изгнаны из дворца приоры и гонфалоньер справедливости мессер Луиджи Гвиччардини, они захватили синьорию и поставили своим гонфалоньером справедливости некоего Микеле ди Ландо, каковой там в немногие дни сблизился с цеховыми мастерами, и с аммонированными,[28] и с гибеллинами, и прогнал из синьории указанный тощий народ. Я находился на площади, вооруженный, под знаменем Никкио,[29]и, когда жирный народ из цехов и другие стали гнать «тощих», один каменотес стал кричать, как бешеный, призывая к кровопролитию, выкрикивая: «Смерть им, смерть им», а больше никто не кричал. Поскольку я был с ним рядом, я сказал ему, чтобы он молчал, как другие, но в ответ он нанес мне острием меча удар в грудь. Но я был наготове и ударил его в грудь копьем, которое прошло через его кожаный колет, и он упал мертвым; и многие, кто видел, что начал бой умерший, сказали, что так ему и надо и что я убил его, защищаясь, и больше об этом разговора тогда не было.
Я вернулся домой, но, видя, что многие из лучших граждан-гвельфов изгнаны,[30] решил и я не оставаться здесь. Я отправился в Пизу и поселился там в доме Маттео делло Шельто, который был изгнан. Пробыв там несколько месяцев, мы узнали, что во Флоренции многие граждане-гвельфы собираются поднять восстание с помощью изгнанников, которые должны прийти из Сьены, под предводительством мессера Луки ди Тотто да Панцано. Потому из Пизы явилось человек двести из числа сосланных, и изгнанных, и других их друзей во главе с Джованни делло Шельто и Бернардо ди Липпо. С этим отрядом пошел и я, и ночью до света подошли мы к воротам Сан Пьеро Гаттолино, как было условлено, а мессер Лука со своим отрядом должен был этой ночью до рассвета быть у Сан Миньято на горе и, как только рассветет, должен был зазвонить тревогу в колокола на колокольне Сан Миньято, и тогда заговорщики, находившиеся в самой Флоренции, должны были вооружиться и прийти сюда открыть нам ворота Сан Джорджо; указанный выше наш отряд послал разузнать, пришел ли к Сан Миньято мессер Лука. Но его там не оказалось, так как заговор внутри города был раскрыт и уже был схвачен мессер Гиригоро Торнаквинчи и многие другие, от которых было дознано, что со стороны Санта Мариа ин Пьянета должен был прийти мессер Лука и другие. Поэтому был послан защитник[31]с большим отрядом пеших и свыше шестидесяти всадников, которые, найдя мессера Луку с его отрядом, обратили их в бегство и захватили из этого отряда семерых. Ничего не зная ни об этом, ни почему мессера Луки нет там, где он должен был быть, в нашем отряде подумали, что мы пришли на день раньше, чем было уговорено. Мы отошли от Флоренции в сторону Пацолатико и разошлись небольшими группами по домам наших друзей. Джованни делло Шельто и Бернардо ди Липпо с шестью всадниками и двенадцатью пешими и я с ними укрылись в доме Джованни Корбици в Пацолатико; в девятом часу туда явились некоторые граждане, которые бежали из Флоренции, чтобы не быть арестованными, и тут-то они и рассказали, как был захвачен мессер Гиригоро и другие и что весь город взялся за оружие. Мы же все еще были уверены в нашем предположении, что пришли на день раньше договоренного срока, и надеялись, что мессер Лука со своим отрядом придет наступающей ночью; и, как только стемнело, я верхом с двумя пешими отправился к Санта Мариа ин Пьянета, чтобы узнать новости насчет мессера Луки; и по пути туда в час ночи мы встретились с защитником, который вел захваченных им вышеуказанных семерых человек. Я, полагая, что мы встретились с отрядом мессера Луки, с радостью встал среди них, но вдруг мы оказались окруженными, и отовсюду на нас были направлены острия копий. «Кто такие?» – спросили нас. Тогда я понял, что попал в передрягу, но ответил смело, говоря: «Мы – друзья». Тогда вперед подъехал один всадник, начальник отряда, и спросил меня прямо: «Кто ты?». Я ответил: «Я Бонаккорсо». Тогда он сказал своим пехотинцам: «Пропустите его, он наш друг». Но поскольку я оказался глубоко среди них и дорога была узкая и плохая, я не видел, как вернуться обратно. Тогда поехал я вперед и оказался перед самим защитником и его всадниками; тот остановился и спросил меня: «Кто ты?». Я ответил смело: «Я Бонаккорсо Питти, начальник, который находится впереди, хорошо знает меня». Поскольку я был в кирасе и с копьем в руке, а мои спутники с пиками на плечах, он спросил меня: «Что ты тут делаешь в этот час, вооруженный?». Ответил я: «У меня ссора, и я уехал из Флоренции при закрытии ворот, и направлялся в Сан Кашьяно, и выбрал эту дорогу, чтобы на меня не напали из засады; и я охотно поехал сюда, именно зная, что вы находитесь в Санта Мариа ин Пьянета». Он ответил: «Я тебе верю, но все же для большей уверенности, что ты не из числа тех, кого я ищу, хочу, чтобы ты со мной вернулся во Флоренцию». Тогда я сказал: «Я весьма этим доволен», и повернул своего коня; тогда он спросил еще раз мое имя. Я назвал себя снова, и он внимательно на меня посмотрел. Я все ему говорил то же самое и без малейшей робости. Тогда сказал он: «Пожалуй, нехорошо с моей стороны возвращать тебя, и думаю, что не посрамлюсь, если отпущу тебя». Я опять ответил смело, говоря ему: «Мессер защитник, не беспокойте себя моими затруднениями, я вполне охотно с вами вернусь». И тогда он сказал: «Иди себе с богом». Я отъехал от него и поехал дальше вперед, но, отдалившись совсем от его отряда, повернул на другую дорогу и вернулся к моим товарищам, которых я оставил, и рассказал им о том, кого я встретил впереди. Решили мы выждать день, а затем уехали. Я повел их в Сорбильяно боковыми дорогами, и сперва мы достигли Мецолы, где мессер Заноби нас угостил обедом. Я благополучно довел их до области Сьены, а затем оставил их и вернулся в Пизу, подвергаясь большой опасности быть схваченным, так как все дороги охранялись. И заметь, что я совсем не испытывал страха, разве тогда, когда оказался в надежном месте, т. е. уже в Пизе, и когда вдруг почувствовал себя таким уставшим и от страха, который внезапно охватил меня, и от работы, которую я проделал, поскольку провел без сна три дня и три ночи; так что в Понтедере я целых два дня пролежал, отдыхая. А затем я узнал в Пизе, что мессеру Гиригоро и тем семерым, которых захватил защитник, отрубили головы и обо мне спрашивали, как и о многих других, которые впоследствии получили приказ об изгнании под угрозой смерти.
26
Бонаккорсо ошибается, так как к моменту заключения мира между Флоренцией и папством, т. е. в июле 1378 г., папой уже был не Григорий XI (он умер 27 марта), а Урбан VI (1378–1389).
27
Речь идет о восстании чомпи – чесальщиков шерсти, наемных рабочих, не входивших в цеховую организацию и, следовательно, совершенно бесправных, и так называемого «тощего народа» (popolo minuto) – мелких торговцев и ремесленников, членов младших цехов, стремившихся завоевать более прочные позиции в управлении городом и его экономической жизни.
28
Аммонированные – лица, объявленные подозрительными в политическом отношении и лишенные на этом основании права в течение пятнадцати лет избираться на какие-либо должности; закон об аммонициях (т. е. предупреждениях) был введен в 1358 г. и позволял верхушке гвельфской партии, правившей городом, отстранять любого кандидата, значившегося в выборных списках, тем самым контролируя весь состав городских магистратов.
29
Никкио (nicchio – раковина) – название одного из 16 муниципальных подразделений пополанского ополчения Флоренции. Каждое из этих подразделений (или компаний) имело свое знамя и своего знаменосца компании, которые представляли пополанскую, так называемую Малую коммуну в общегородском управлении. См. также прим. 85.
30
Речь идет об изгнании верхушки гвельфской партии – представителей «жирного народа» (popolo grasso) – крупных торговцев, банкиров, членов старших цехов, занимавших ключевые позиции в экономике города и его управлении.
31
Должность «защитника» (difensore) связана с военными и политическими функциями, по-видимому, является разновидностью введенной в 1335 г., а затем отмененной должности «капитана безопасности и охранителя мира», призванного защищать население как от внешних, так и от внутренних врагов.