На обратном пути он осадил один город7 и, поскольку горожане не оказали никакого сопротивления, овладел им вместе с его господином, отдав последнего для казни лютичам. Не медля, они принесли его в жертву своим богам-покрови-телям, как они их называют, после чего завели речь о возвращении домой. Тогда Болеслав, зная, что без его [помощи] наши из-за лютичей не смогут невредимыми вернуться домой, отпустил их на рассвете следующего дня, убеждая идти как можно быстрее. Лютичи, узнав об этом, тут же бросились преследовать их огромной толпой. Болеслав едва удержал их, сказав: «Вы, кто пришел сюда мне на помощь, смотрите, исполните до конца то доброе дело, что начали; знайте же, что пока я жив, те, кого я принял под свое покровительство, не испытают нынче никакого зла. Нет для нас ни чести, ни здравого смысла в том, чтобы тех, которые до сих пор были добрыми друзьями, сделать открытыми врагами. Я знаю, что между вами существует великая вражда, но настанет более удобное время для вас, чтобы отомстить им». Лютичи были укрощены этими словами и еще два дня пробыли там у него; затем, попрощавшись друг с другом и возобновив старинный договор, они удалились. Тогда же эти неверные отобрали для преследования наших 200 воинов, ибо наших было мало. Нашим тут же сообщил об этом некий вассал графа Ходо. Поэтому поспешив, они - благодарение Богу! - в самое время невредимыми добрались до Магдебурга, а враги совершенно напрасно так старались. Императрица, первой услышав об этом, очень обрадовалась их удаче.f
gУмер Лиудольф, аббат Корвеи, достопочтенный муж;g hему, ревностно истязавшему себя постами и бдениями, Бог удостоил открыть очень многое;h iиз всего этого я сообщу про один случай, который поведал мне мой брат, епископ Бруно, воспитанный в Новой Корвее и служащий ее алтаря. В этой обители в качестве простого монаха жил некий юноша, брат названного аббата. Исполняя вверенные ему обязанности и по обыкновению нося с собой мощи драгоценных мучеников Криспина и Криспиниана, он обращался с ними довольно небрежно; однако тут же последовало наказание и стало ясно, что он погрешил против мучеников Христовых. Ибо тот, кто пренебрег служить святым Божьим духовно, внезапно умер телесно. Чтобы сообщить об этом названному почтенному аббату, эти святые мученики ночью вышли ему навстречу за ворота церкви. Славный муж, как только увидел их, застыл, пораженный сильным страхом, и хранил молчание. А те сказали ему: «Почему, достопочтенный отец, ты не спрашиваешь, кто мы и зачем пришли?». Как только он услышал от них их имена и узнал, что пришли они по причине небрежности его брата и что нанесенное им оскорбление не осталось безнаказанным, они тут же удалились. Когда они ушли, аббат рассказал об этом братии, говоря: «Умер тот юноша, который был в нашей обители, из-за неуважительного отношения к святым, которых носил с собой. О, горе мне, допустившему подобное!». Чуть позже пришел посыльный, сказав, что это правда, и сообщил, что тело юноши уже доставлено.
Однако почтенный муж ни сам не пожелал выйти ему навстречу, ни братии не позволил встретить его согласно обычаю; но в гневе сказал мертвецу следующее: «Зачем ты оскорбил тех, кто пользуется большим почетом у Единорожденного Сына животворного Бога, небрежно носил их с собой, а затем дерзнул прийти сюда после столь тяжкого преступления без чьего-либо смиренного заступничества?». Декан, [пытаясь] по мере своих сил оправдать умершего брата, получил от отца такой ответ: «Мой милый брат, тебе известно, что этот служитель делал у тебя на глазах, но неведомо то, что он вытворял в твое отсутствие. Я же лучше это знаю и вздыхаю в душе, ибо вижу его теперь в тяжких муках. Итак, ныне я смиренно прошу милостивого заступничества наших покровителей, чтобы через них мне стала известна милость Божья: когда он будет прощен и мне дозволено будет отпустить ему, грешному, его грехи и дать причастие. Ибо очень трудно идти против рожна8 и нельзя оказывать милость людям, на которых гневается величие Божье». После этих слов благочестивый аббат с босыми ногами вошел в особую часовню, свое убежище в тревожных делах, и, оплакав по обычаю человеческую слабость в себе и в других, умилостивил Бога и добился прощения виновному. Тут же поднявшись с многочисленными изъявлениями благодарности, он перед всей братией Божьей властью простил умершему его грех, дал церковное причастие и погребение телу.i
Узнай же о почитании вышеназванных мучеников, достаточно освещенном в древних книгах. kАльби, сын Гунцелина9, был убит в правление Оттона III в каком-то лесу своим вассалом по ничтожной причине. Его графство, вместе с леном, лежащим на Мульде, получил архиепископ Гизилер. Гунтер10, его камерарий, пользуясь милостью императора и верно ему служа, после смерти Додо11, епископа Оснабрюккской церкви, прибыл в Италию. Там он был милостиво принят и во всем выслушан, а на следующую ночь увидел Христовых мучеников Криспина и Криспиниана12, которые пришли к нему и спросили, хочет ли он получить их епископство. Он ответил им: «Да, если того хочет Бог и угодно вам», и тут же был пронзен ими двумя копьями. Тут же проснувшись, он обнаружил, что не может встать без посторонней помощи. На следующий день цезарь, узнав о его болезни, верно исполнил обещание. После этого он, поправившись, вернулся домой; приняв посвящение, он с сильной болью прожил еще почти целых четыре года. Не знаю, чем он не угодил Богу или святым мученикам; известно же, что он был муж справедливый и богобоязненный, кроткий и невинный и, как уверяют те, у которых он ныне покоится, пользуется большим расположением Бога, что доказано многими знамениями. Ибо Бог никогда не наказывает дважды за одно и то же.k
9
Альби († 17.12.990) был сыном графа Гунцелина фон Кукенбурга, который в свою очередь был сыном Гунтера, маркграфа Мерзебургского (см. прим. 3 к 967 г.b).