dHa следующий день, то есть в праздник Христова мученика св. Лаврентия5, король, распростершись и признав себя одного виновным за всех перед Богом, проливая слезы, дал такой обет: если Христос удостоит в этот день благодаря заступничеству столь славного покровителя даровать ему победу и жизнь, он учредит в городе Мерзебурге епископство в честь победителя огня6, а свой большой дворец, недавно начатый, перестроит в его церковь. Тут же поднявшись с земли, он, после служения мессы и принятия от славного Ульриха7, своего исповедника, предложенного им Святого Причастия, выступил против eparoB.d
eВ то время как он сражался против венгров, Дитрих8 с переменным успехом вел борьбу против варваров. Пытаясь взять один их город, он преследовал противников до самого входа в ворота и, загнав их внутрь стен, захватил и сжег пригород, а всех, которые находились вне [городских] стен, или перебил, или взял в плен; когда же, после того как пожар уже был потушен, он возвращался обратно и половина [его] воинов уже успела перейти болото, примыкавшее к городу, славяне, увидев, что наши оказались в затруднительном положении и не имеют возможности ни сражаться, ни бежать, с громким криком напали на них, повернувших назад, сзади и перебили из них до пятидесяти мужей, когда наши обратились в постыдное бегство.
Между тем великий страх и тревога охватили всю Саксонию по причине неудачи, постигшей короля и его войско. Сверх того, нас устрашили необыкновенные знамения. Во многих местах сильной бурей были разрушены храмы, и это приводило в ужас тех, кто это видел и слышал; от удара молнии погибли некоторые священнослужители обоего пола, и еще многое другое происходило в то время такое, о чем страшно рассказывать и что поэтому нам следует опустить. А потому вернемся к начатому. Итак, король ради ободрения [своих] соратников, обратился к ним со следующей речью: «Нам следует запастись мужеством в столь тяжкой нужде, как вы и сами то видите, мои воины, ибо имеете дело с врагом, стоящим прямо перед вами. Ведь до сих пор я с помощью ваших неутомимых рук и вашего славного непобедимого оружия постоянно одерживал победы за пределами моей страны и державы; так неужели ныне в своей земле, своем королевстве я обращусь спиной [к врагу]? [Противник] превосходит нас числом, но не доблестью и не оружием; мы знаем, что большая часть [врагов почти совершенно] лишена оружия и, что особенно нас утешает. Божьей помощи. Оплотом им служит одна лишь отвага, нам же -надежда и покровительство Божье. Для нас, ныне повелителей почти всей Европы, было бы позорно подавать руку врагам. Уж лучше, мои воины, мы со славой умрем в бою, чему подчинившись врагу, будем в рабстве влачить нашу жизнь или, подобно несчастным животным, кончать ее на виселице. Я бы сказал больше, мои воины, если бы знал, что с помощью слов можно увеличить доблесть и смелость в ваших душах. Уж лучше начнем беседу мечами, а не языком». Сказав это, он поднял щит и священное копье и первым направил коня на врага, исполняя обязанность и храбрейшего воина, и доброго герцога. Более смелые из врагов вначале оказывали сопротивление, но затем, увидев, что союзники [их] обратились в бегство, пришли в смятение, смешались с нашими и были уничтожены. Из остальных одни, поскольку лошади их устали, вступили в ближайшие селения и, окруженные воинами, были сожжены вместе с домами; другие, переплыв через соседнюю реку9, не смогли выбраться на другой берег, были поглощены рекой и погибли. В тот же день лагерь был захвачен и все пленные освобождены. На второй и третий день оставшиеся толпы настолько были истреблены соседними городами, что никому или почти никому не удалось спастись. Но победа над столь свирепым народом была достигнута не без кровопролития.