Хроника

В результате ходжи постепенно превратились в одну из основных политических сил в государстве, с которой не могли не считаться как военно-кочевая знать, так и земельные феодалы, а их влияние на светскую власть в лице Хана и государственный аппарат подчас оказывалось решающим[73].

Обладая значительными земельными угодьями в главных земледельческих районах страны (деревни Файзабадской волости около Кашгара, в Аксуйской области и в Хотанском оазисе[74]), а также большими богатствами, накопленными в результате эксплуатации крестьян, разработок нефритовых месторождений[75], подношений неофитов[76] и ростовщической деятельности, окруженные многочисленными приверженцами, последователями и мюридами[77] (в число которых подчас входили ханы, их ближайшее окружение и крупные феодалы), ходжи практически превратились из духовных феодалов в светских и в конце XVII в. уже реально претендовали на верховную власть в стране[78]. Несомненно, что в начальный период, когда черногорские ходжи только обосновались в Могольском государстве, помощь, оказанная им в любой форме, имела для них немаловажное значение, поскольку способствовала укреплению их положения. И, конечно, поддержка, которую получил ходжа Исхак от прадеда автора в Аксу, не была забыта впоследствии, во время правления Мухаммад-хана, который, как известно, был назначен ходжой Исхаком своим старшим заместителем (халифат ал-хулафа') и получил от него право на духовное руководство (иршад) всеми мюридами[79]. С другой стороны, к сами чурасы не прерывали своих связей с черногорскими ходжами, многие из них становились мюридами буквально по наследству[80], что, в свою очередь, несомненно содействовало упрочению позиций рода в феодальной среде. С течением времени эти связи превратились в прямое сотрудничество верхушки некогда второстепенного, а затем могущественного и влиятельного рода с черногорскими ходжами. Вполне вероятно также, что чурасские беки и эмиры, стоявшие во главе рода, оказались дальновиднее и проницательнее своих соперников из среды военно-кочевой знати в борьбе за власть и влияние. Это сказалось, видимо, в том, что они раньше других сумели правильно оценить складывавшуюся при дворе и в государстве ситуацию, а с нею и реальные возможности появившейся на политической арене новой силы в лице черногорских ходжей.

После смерти Мухаммад-хана, последовавшей в 1018/ 1609-10 г., в правление его сына и преемника Шах-Шуджа' ад-Дина Ахмад-хана (1018—1028/1609—1618) резко обострилась борьба, которую вел Ахмад-хан со своим дядей по отцу 'Абд ар-Рахим-ханом — практически независимым владетелем Чалыша и Турфана. Известно, что в феодальном средневековье господствовал взгляд на государство как на личную собственность правящей династии, каждый представитель которой имеет право на управление своими собственными уделами в нем. Такой взгляд, не говоря уже о практике, не мог не способствовать росту смут, междоусобий и как закономерный результат — феодальной раздробленности[81]. Могольское государство не явилось исключением из этого правила, в нем также господствовала система уделов, как и в соседних с ним государствах — Мавераннахре и Индии. Вся его весьма значительная территория была разбита на отдельные уделы и владения и распределена между членами ханской семьи и влиятельными могольскими племенами и родами. Правители, сидевшие в том или ином уделе, правили независимо от центральной власти, что зачастую даже специально оговаривалось, и очень болезненно реагировали на вмешательство центральной власти во внутренние дела удела. В этом смысле весьма примечателен и характерен рассказ Шах-Махмуда о реакции на действия Мухаммад-хана мирзы Тенгри-Берды барласа — аталыка Абу Са'ид-султана и хакима Кашгара, резко выступившего против вмешательства хана в дела Кашгарского вилайета[82]. Пример 'Абд ар-Ра-хим-хана явился еще одним подтверждением подобной практики. Закрепившись в Турфане и Чалыше после того как он с помощью войск яркендского хана разгромил мятеж Худа-банде-султана (ок. 1004/1595-96)[83], 'Абд ар-Рахим, опираясь на свой удел и используя удаленность его от основных центров страны, повел борьбу сначала за то, чтобы обрести независимость[84], а затем, когда он добился прочного успеха, — за распространение своей гегемонии на Яркенд и Кашгар.

73

Так, согласно Бахр ал-асрар (л. 90б), именно Ходжа Шади (Мухаммад-Йахйа), сын ходжи Исхака, выступил посредником в мирных переговорах между 'Абд ал-Латиф-ханом (ум. ок. 1040/1630-31 г.) и 'Абд ар-Рахим-ханом (ум. в 1044/1634-35 г.) — владетелем Турфана и Чалыша. При посредничестве этого ходжи непрочный мир был заключен. Любопытно, кто кандидатура Ходжи Шади была предложена 'Абд ар-Рахим-ханом. Далее, Ходжа Шади сыграл едва ли не главную роль в устранении Султан-Махмуд-хана, сына Тимур-султана, и возведении на престол в Яркенде его брата Султан-Ахмад-хана в 1045/1635-36 г. Согласно нашему автору, это случилось следующим образом: “Рассказывают, что Султан-Ахмад-хан, что известен как Фулад-хан, разбитый 'Абдаллах-ха-ном, пришел к своему брату Султан-Махмуд-хану, известному как Клыч-хан. Клыч-хан — царевич смелый и отважный — собрал многочисленное войско, с тем чтобы пойти (походом) на Аксу против 'Абдаллах-хана, да освятится могила его. Но некоторые из деяний и поступков Клыч-хана оказались несовместимыми с благородным шариатом, посему Ходжа Шади повелел Хафизу Насир-халифе, что имел почетным прозванием Фуньги-халифа, и мирзе Мазид-беку, который был известен как Халифа-бек: „Великие от веры устранили из [сего] мира Клыч-хана и посадили вместо него Фулад-хана. Вы же отправляйтесь и возведите на престол Фулад-хана". Фуньги-Суфи и Халифа-бек прибыли к Фулад-хану, который обитал в Шамал-Баге, Клыч-хан же располагался в крепости (арк) Аба Бакр-мирзы. Фуньги-халифа и Халифа-бек, усадив Фулад-хана на возвышенное место, объявили ханом. Не прошел и час после этих дел, как (л. 100а) пришел повидать своего старшего брата Клыч-хан. Оба брата расположились на одном ковре и, обговорив разные дела, поднялись и распрощались, пожелав друг другу всего доброго. Так как Клыч-хану захотелось выпить немного араки, он пошел во дворец. Люди Фулад-хана сильно перетрусили — дескать, Фуньги-халифа и мирза Мазид-бек, что известен как Халифа-бек, назвав себя уполномоченными и сказав, что 'азизаны прокляли Клыч-хана, посадили на трон Фулад-хана, но вот-вот появится Клыч-хан и, узнав об этом, завтра же их перебьет. Фуньги-халифа и Халифа-бек ответили; „Мы совершили это не просто так, а взялись за дело по повелению Ходжи Шади. Не пугайтесь и приободритесь". Той же ночью, когда Клыч-хан прибыл в ставку, желчь у него разлилась в крови, и он умер. Наутро эмиры и вельможи прибыли к Ходже Шади и доложили о смерти Султан-Махмуд-хана. Ходжа вместе с эмирами и везирами, великими и малыми направился в Шамал-Баг, привел Султан-Ахмад-хана в ставку, и они объявили его ханом” (Анис ат-талибин, лл. 99б—100а, ср. также: “Хроника”, л. 68а). Хотя мы и допускаем некоторое преувеличение той роли и влияния, которое отводит наш автор как ревностный приверженец черногорских ходжей Ходже Шади в делах государства, тем не менее у нас не возникает сомнений в том, что Султан-Махмуд-хан был устранен в результате заговора (а именно такой вывод проистекает из рассказа Шах-Махмуда Чураса), активную роль в котором сыграли ходжи. Видимо, стремление Султан-Махмуд-хана энергичными и крутыми мерами укрепить и консолидировать ханскую власть встретило оппозицию в лице военно-кочевой знати, к которой примкнули ходжи, поскольку в своих действиях хан не мог не затронуть их интересов (даже если он не прибег к помощи их политических противников—белогорцев, уже прочно обосновавшихся в Кашгаре). В результате Султан-Махмуд-хан был отравлен. Заметим, что одним из исполнителей воли Ходжи Шади был мирза Мазид-бек чурас, приходившийся родственником нашему автору. Новый хан щедро отблагодарил лиц, помогавших ему вступить на престол, а Ходжа Шади получил в дар деревню Кумани (“История Кашгарии”, л. 87а). Но положение Султан-Ахмада оставалось шатким и неустойчивым. В связи с этим ходжи обращают внимание на нового претендента — 'Абдаллах-хана, сына 'Абд ар-Рахима. Ходжа Шади входит с ним в контакт, направив к нему своего зятя Падшах-ходжу (“Хроника”, л. 68б; “История Кашгарии”, л. 87б). Заручившись поддержкой ходжей и их сторонников, 'Абдаллах-хан сравнительно легко сумел захватить власть в Яркенде и Кашгаре, несмотря на то что первоначально в этой борьбе он понес поражение от Султан-Ахмад-хана под Тургаем. Победа 'Абдаллаха имела место в 1047/1637-38 г. и знаменовала собой объединение всей страны от Яркенда и Кашгара до Чалыша и Турфана под властью одного хана.

74

“Хроника”, л. 786; Анис ат-талибин, лл. 91а-б, 96а; “История Кашгарии”, л. 87а. Согласно Мухаммад-Садику Кашгари, черногорские ход жи еще при Ходже Афаке (ум. в 1105/1694 г.) владели орошаемыми землями в Файзабаде около Кашгара, в Токузкенте около Яркенда, в Ак-Сарае около Хотана и в Ак-Йаре около Аксу (Тазкире-йи х^ваджаган, стр. 32; пер. Шоу, 38. Ср. также: Валиханов, О состоянии, стр. 302, и Думан, Аграрная политика, стр. 64). Для сравнения отметим, что политические противники черногорцев — белогорские ходжи — также владели громадной земельной собственностью. О размерах ее мож но судить по следующему примеру: только “мечети Апака ходжи ((Hazrat-Afak) принадлежали близ Кашгара 43 470 га пахотной земли, 48 пар мель ничных поставов, 15 больших крестьянских дворов” (Думай, Аграрная политика, стр. 65).

75

Анис ат-талибин, лл. 88б (на полях), 96б.

76

Согласно этическим нормам позднего суфизма каждый новообращенный мюрид должен был сделать подношение-подарок своему духовному руководителю-муршиду. Этот дар в технической терминологии суфиев (во всяком случае, ордена накшбандийе) получил название нийаз. По словам автора суфийской энциклопедии Та'лим аз-закирин (лл. 54а— 55а), неофит при посвящении в мюриды обязан был дать своему наставнику “хотя бы сломанную иглу”. На самом же деле размеры такого под ношения были значительно большими. И чем весомее было влияние и шире известность муршида, тем выше становилась, так сказать, ставка регламентированного (т. е. не менее твердо установленной суммы денег, числа голов скота или размера земельного участка) нийаза. Ходже Исхаку, например, мюриды “дарили” лошадей под седлом и со сбруей, землю, дорогое оружие, наличные деньги — от ста до тысячи хани и т. п. (Зийа' ал-кулуб, лл. 19б, 121б, 122б, 125а, 128а-б, 147б; Джалис ал-муштакин, л. 32б; Анис ат-талибин, л. 89б). Хани — теньге времени 'Абдаллах-хана (1532—1598), которая чеканилась из серебра и по весу была равна одному мискалю (4,6—4,8 г) (см.: Иванов, Хозяйство, стр. 49, прим. 8; Давидович, История, стр. 84—85). Вместе с тем это не мешало ходже Исхаку требовать за свои “чудеса” и менее значительные суммы, как, например, он взял три теньге за “помощь в отыскании пропавшей коровы” (ср. весьма колоритный рассказ в Зийа' ал-кулуб, л. 70а-б). Его преемники не уступали ему в этом отношении (Анис ат-талибин, л. 99б). О размерах нийаза ср. также: Семенов, Уникальный памятник, I, стр. 58; II, стр. 42.

77

Даже судя по источникам, написанным с позиций, защищающих интересы ходжей, весьма незначительное число крестьян и городских жителей становилось мюридами ходжей по искреннему убеждению; подавляющая часть рекрутировалась грубой и голой силой. Вербовка мюридов проводилась в основном представителями ходжей на местах. В качестве примера укажем на деятельность одного из ближайших “заместителей” (халифа) ходжи Исхака Шутур-халифы (подробнее о нем см. прим. III к нашему переводу). Источники сообщают, что по обыкновению халифа разъезжал по стране верхом на лошади, в окружении “великого сборища” (джам'иййат-и 'озим) своей пешей паствы, с тяжелым посохом в руке, которым он нередко “поколачивал и поучал строптивых”, т. е. тех, кто отказывался признать духовное руководство ходжей. Рассказывают, что как-то патрон сказал ему, недовольный тем, что жители Яркенда и Кашгара не торопились признать его духовный приоритет: “Крепко побей сих недочеловеков”. Шутур-халифа со своими людьми колотил всех подряд, после чего каждый сбитый им наземь проворно вскакивал и “говоря „Мой господин", становился мюридом и искренним приверженцем” (“Хроника”, лл. 50б—51а; Зийа' ал-кулуб, лл. 29б—30б; Анис ат-талибин, лл. 91б, 96б—97б). О проповеди ходжой Исхаком ислама среди казахов, киргизов и моголов см.: Ворожейкина, Доисламские верования, стр. 182—189; Юдин, Известия, стр. 71—76, а также “Хроника”, лл. 50а—51а; Анис ат-талибин, лл. 92б—93а.

Наш автор в Анис ат-талибин (л. 103а) приводит фантастическое число мюридов черногорских ходжей — 40 тыс. По всей видимости, указанная цифра просто означает, что мюридов было много, и в таком смысле ее и следует понимать.

Ходжи ревниво оберегали свои интересы и были беспощадны к тем, кто переманивал их мюридов. Устранение подобных соперников ударом кинжала из-за угла или отравление ядом было делом обычным. Такие “деяния” их приверженцы впоследствии наивно восхваляли как “проявление сверхъестественной силы” и “чуда”. И если в “Хронике” Шах-Махмуда эта сторона практики ходжей никак не освещается, то в “житиях” мы наблюдаем эту яростную и кровавую борьбу (Анис ат-талибин, лл. 94а, 101б). Весьма иллюстративен в этом смысле и рассказ автора Зийа' ал-кулуб (лл. 98б—99б) об ужасе, который обуял некого 'Абдаллаха Дара-Кази, когда ему показалось, что один из последователей ходжи Исхака Вали желает перейти к нему в мюриды: он-то хорошо представлял себе, чем это ему грозит. О борьбе за мюридов см. также: Семенов, Уникальный памятник, I, стр. 55; II, стр. 38—39.

78

Л. И. Думай в следующих словах охарактеризовал сложившееся положение: “Естественно, что связанные с земельной собственностью, а через нее и с феодальными правителями ходжи принимают активное участие в борьбе отдельных ханов за власть, т. е. за право владения землей и эксплуатации крестьянства” (Аграрная политика, стр. 65).

79

Анис ат-талибин, лл. 95б—96а, 97б.

80

Так, сын Кутлуг-Мухаммад мирза-йи чураса эмир Мазид-бек был одним из заместителей ходжи Исхака и Ходжи Шади и получил известность как Халифа-бек (о его деятельности см. выше, прим. 26). Отец автора также стал мюридом Ходжи Шади, а впоследствии его сына Ходжам-Падшаха (Мухаммад-'Абдаллаха). Шах-Махмуд Чурас пошел по стопам отца и “стал ревностным приверженцем” указанных ходжей (см. Анис ат-талибин, лл. 98а, 98б—99а).

81

Ср., например: Абдураимов, Очерки, стр. 104—106, 108—110.

82

“Хроника”, л. 53а-б.

83

Об этих событиях см.: “Хроника”, л. 55а; Бахр ал-асрар, лл. 82б—83а; Джалис ал-муштакин, лл. 54а—56а; “История Кашгарии”, лл. 71а— 72а. Согласно анонимному автору (л. 85б), 'Абд ар-Рахим-хан умер в 77-летнем возрасте после 40 лет правления в Турфане и Чалыше. В таком случае дата его смерти приходится на 1044/1634-35 г., так как он родился в 967/1559-60 г. и, следовательно, разбил Худабанде-султана в указанном выше году.

84

Вполне вероятно, что эта борьба подогревалась также и местной традицией, поскольку в истории Восточного Туркестана Турфанский оазис неоднократно становился центром отдельных государственных образований. Так, в начале X в. уйгуры перенесли сюда столицу (зимнюю резиденцию) своего государства (IX—XIV вв.) (см.: Тихонов, Хозяйство, стр. 44). А в начале XVI в. Чалыш и Турфан стали центрами независимого владения Мансур-хана (ум. в 950/1543-44 г.) (см.: Бартольд, Очерк, стр. 91—92; Петров, Очерки, стр. 44—47).