Скороход пошел и достиг /36б/ места, где находился стан войска. Моуравий же разбил свой шатер у края стана, на дороге. И вот подошел гонец, услышал моуравий шум его колокольчиков, вышел из шатра и увидел, что идет гонец, позвал [его] к себе и спрашивает: “Откуда идешь и куда путь держишь?” Отвечает он: “Я гонец, иду от шаха и держу путь к Карачага-хану, ибо имею к нему письмо от шаха”. И говорит моуравий: “Это я”. И повел в свой шатер. И никто из воинов не узнал о прибытии гонца. Взял он от него письмо и велел слугам в тайне держать приход скорохода и, вскрыв /37а/ письмо, повелел прочесть его. Узнал он, в чем дело, и приказал погубить гонца. В тот же день тайно от персов призвал по одному всех князей грузинских и раскрыл перед ними тайные помыслы шаха. Обратился к ним и сказал: “Какой вред причинил я ему, что желает убить меня? Так отблагодарил он меня за то, что опустошил Грузию я и прогнал их (грузин) царей? Таково его обещание, когда намеревался он сделать меня царем Грузии? Ныне вы племя мое и родня моя. Не дайте неверному племени персидскому истребить племя наше. Будьте мужественны и давайте истребим их этой ночью”.
И разделил он персов /37б/ меж грузинами, а сам с войском своим взял [на свою долю] Карачага-хана[79] и условился: “В назначенный час обрушьтесь каждый на свою часть и изрубите их беспощадно”. Персы же не знали о том и спали на своих местах. И в условленный час обрушились грузины на персов и истребили их, словно муравьев горячей водой, и убили Карачага-хана, Юсуф-хана, Казах-хана. А другие из вельмож и те, кто услышал [это], убежали, даже не опоясавшись, с непокрытыми головами, босыми ногами, покинув имущество и богатство и ища спасения собственной жизни. И в ту же ночь не осталось там ни одного перса[80]. А грузины набросились на имущество /38а/ персов, разграбили и расхитили все. И рассеявшись по областям, они обратили все в свою добычу и беспощадно предавали мечу каждого встречного мусульманина, а женщин брали в плен. И все это зло учинили грузины. Они грабили и имущество христиан, но людям вреда не причиняли. Рассказал нам это живший в Ованнаванке инок Петрос из монастыря Ахчоц, ибо и он сам был ограблен грузинами в 1074 (1625) году.
Глава XVII
О ВОЙНЕ ПЕРСОВ С ГРУЗИНАМИ
Когда разбил моуравий персов и опустошил страну, понял, что шах не простит, услышав молву /38б/ об этом, а потому отправил он жену свою и детей и имущество свое в Арзрум, а сам собрал всех грузин и наказал им быть готовыми и ждать, что будет [далее]. Персы же, что бежали от моуравия, отправившись, рассказали [обо всем] шаху.
Как услышал шах эту весть, зафыркал, заорал, завопил и зарычал, подобно львице, потерявшей детеныша. Затем повелел одному сановнику, которого звали корчи-баши[81], собрав войско, самому стать во главе его и двинуться на Грузию. Сановник выполнил приказ шаха и отправился в сторону Грузии. Точно так же и моуравий, взяв /39а/ грузинское войско, подошел к врагу своему — войску персидскому на реке, называемой Алгет.
Был в войске грузинском муж один, могучий телом, с широким лбом и большой головой, храбрый в войне, его звали Ага-Танки. Идя на войну впереди [войска], он говорил: “Пусть все войско персидское будет моей долей, боюсь я только светловолосого вепря, а именно опасаюсь я Амиргуна-хана”[82].
На том месте [у реки] Алгет сошлись они в жестоком и страшном побоище, подобно [молоту] кузнеца, бьющему по железу, и [ковалу] медника, кующему медь. /39б/ И так сражались они друг с другом весь день. И от пальбы ружей и свиста стрел и криков людей и ржания лошадей все вьючные животные персов — верблюды и лошади, мулы и ослы — все, пустившись в бегство, убежали восвояси. Говорят, что в ту же ночь верблюды достигли Шираза, что истинно, ибо всех, кого встретили на пути, они затоптали ногами, а сами быстро достигли своих мест.
В том же сражении встретились друг с другом Амиргуна-хан и Ага-Танки. Говорит Амиргуна-хан: /40а/ “А даш тапа”, — что значит “каменный холм, куда ты бежишь?” И тотчас, в мгновение ока бросились они друг на друга с мечами. Ага-Танки первым устремил меч на левую руку хана и пронзил ее. В свой черед и хан [ударил] по левому плечу грузина, которое, отрубив, бросил на землю; сам же [Ага-Танки] повис на лошади. Слуги пришли, забрали его к себе, и он умер там. А Амиргуна-хан был ранен. И был с ним сын его Тахмасп-бек, который перевязал рану отца своего и отправил его в Ереван, а сам остался там с персидским войском. И пали в этой войне Шахбанта-хан и Селим-султан и другие персидские вельможи. И хотя /40б/ они пали, однако грузины потерпели поражение и были уничтожены[83]. Моуравий бежал в страну османов, персы же восторжествовали и по сей день владеют Грузией.
79
Слова «а сам свойском своим взял Карачага-хана» — *** восстановлены по рук. № 3034 (л. 566, стлб. 2, стк. 21—23 св.). В рук. № 1662 (л. 37б. стк. 1—2 св.) эти слова стерты и в печатном тексте отсутствуют
83
Марабдинская битва в долине р. Алгет произошла в 1624 г. и окончилась поражением Грузии.