Когда-то я уже говорил: индивидуальность и непохожесть политического деятеля в его отношениях с окружением не продолжается вечно. Порог усталости для политика — это больше чем физическая утомленность; однажды достигнув его, политик мгновенно не рушится, он просто переходит в иное качество своих отношений с подчиненным ему аппаратом. Внешне все остается по-прежнему: и почитание, и громогласные заявления… Лидер, глава той или иной власти, уже приучил окружение к себе. Информация, устраивающая лидера, становится главенствующей. Он устал. Он по-прежнему определяет, когда и как ему поступать, но все его поступки с этой минуты базируются на информации, выгодной его окружению. Другая информация, конечно же, существует, однако люди, приносящие её, упрекаются в неверности, вокруг них создается атмосфера недоверия, их начинают теснить. Постепенно окружение становится одноцветным. Здесь требуется уточнение. Окружение и команда — разные понятия. Окружение создает атмосферу вокруг лидера. Команда же осуществляет политику лидера за пределами его непосредственного окружения.
Наступает качественный перелом. Необходимые, профессиональные, но несговорчивые уступают место преданным либо играющим в преданность. Преданность — категория эгоистическая, она почти всегда вне понятий «свобода» и «гордость». Преданность ещё — это самоподавление разума. Ибо разум — всегда материя бунтующая. С этого момента, как правило, начинается личная трагедия лидера, открывается первая страница его политического краха.
При последнем разговоре с Президентом, случившемся 13 мая 93-го года (уже отгремел референдум, и Президент неделю назад в телевизионном выступлении подвел для себя его итоги)… Ничего особенного: спокойная речь, слова благодарности тем, кто поддержал Президента, его экономическую политику. Ответ на второй вопрос, об экономической политике, — вопрос лукавый или, как говорят экзаменаторы, — «вопрос на засыпку», по замыслу депутатов должен был «похоронить» экономическую политику Президента. Он не мог собрать необходимого большинства. Объективно все складывалось в пользу этого предположения: инфляция, грозящая перешагнуть роковые рубежи и превратиться в гиперинфляцию, безудержный рост цен, жесточайшие прорехи в семейном бюджете и спад производства, пусть несколько замедлившимися темпами, но спад. Расчет оппозиции был очевиден — если на первый вопрос о своем доверии Президенту избиратели, скорее всего, пусть с небольшим перевесом, но ответят положительно (может сказаться, как считала оппозиция, остаточная симпатия к Ельцину), то уж на второй вопрос, в обществе прошлом и настоящем, обществе нищающем, раздражение множится на зависть к нарождающемуся классу бизнесменов или, проще говоря, предпринимателей, работающих на откровенной спекуляции, ответ будет сокрушающим. Должны были сказаться все эти «марши пустых кастрюль», вопли об обнищании масс, наступлении мафии и незащищенности граждан перед экспансией преступного мира… Тем более что два последних разрушительных порока не просто обретали силу, а стали доминирующими. Во имя победы над Президентом на этом фронте оппозиционный к Президенту съезд готов был пожертвовать своим «я» и пойти на досрочные выборы депутатского корпуса, разумеется, одновременно с выборами и Президента.