— Пока в этой стране один человек знает, что такое быть президентом.
Шумейко прав. У Ельцина надо будет выигрывать не на выборах. Он может и отказаться от участия в них. Сам Ельцин не исключает такого поворота событий. У Ельцина надо будет выигрывать после избрания. А это намного сложнее.
Так было в марте 94-го, а в феврале 95-го года Владимир Шумейко на вопрос, будет ли он выдвигать свою кандидатуру в президенты, ответил утвердительно — буду.
Март 94-го года мало чем отличался от июля 93-го. Досадная одинаковость слухов. Болен. Инсульт, инфаркт, гипертонический криз, паралич. Это все о Президенте. (Мы догоняем США, и это приятно. У нас всегда была эта цель — догнать и перегнать. Разборки мафии, как в кварталах Бруклина. Заказные убийства. Сообщения по телефону о взрывных устройствах, подкинутых в самолет, оставленных в универсаме. Москва уже немного смахивает на Белфаст. Правда, ответственность за взрывы пока никто на себя не берет.)
Отсутствие второй фигуры, уже конституционно оформленное, ещё в большей степени инициирует подозрения. Конституционное изменение в духе времени. Неверность вице-президента Руцкого имела печальный итог не только для него лично, но и для его должности. Мы проживем без вице-президентов.
21 марта 94-го года в ночном информационном вещании выбрасывается ещё один фонтан слухов. О срочно выехавшем в Сочи премьере (где отдыхает Президент), о приведенных в боевую готовность частях спецназа, о телефонной связи Белого дома, работающей в одностороннем режиме. И тут же, через минуту, опровержение. «Только что мы связались с канцелярией премьера. Не подтвердилось. Связались с Генеральным штабом — не подтвердилось». И телефонному молчанию в Белом доме нашлось объяснение. 21 марта — воскресный день.
Легкость, с которой произносятся и тиражируются слова о частях специального назначения, приведенных в готовность, армии, поднятой по тревоге, говорит не об изменившейся ситуации, просто механизм дезинформации достигает своего совершенства. Вторая среда информации, каковой принято считать слухи, незаметно для нашего сознания становится первой. И в этой налаженной системе дезинформации находят свое место не только органы безопасности, пять-шесть изданий, два-три информационных агентства (Постфактум, скажем, или АР НИ), но и правительство, его пресс-службы, и даже Кремль, аппарат Президента. Всякая замкнутость власти, её желание избежать утечки информации по поводу своих решений и действий, лишь усиливает давление второй информационной среды. В этом случае закон информационного пространства вечен: «Если информации нет, её придумывают».
Очередная история с якобы очередным заговором перешла в затухающий режим. С некоторым запозданием откликается провинция. «Не позволим!» Или прямо противоположное. «Этого следовало ожидать!»
Реакция Президента была нестандартной:
— Найти сочинителей хулы и подать в суд!
26 марта стал известен один из соавторов конспиративного документа. Глеб Павловский — зам. главного редактора газеты «XX век», приверженец шестидесятников, в последнее время опубликовавший несколько желчных статей в адрес демократов второй волны. Как и Егор Яковлев, исполнен желания выступить в роли человека, вставшего над событиями, и оттуда, из непонятно чем защищенного высока, судить нас, грешных, не скупясь на гротеск, вымысел, эмоциональное бурление. Объяснение Павловского, данное какому-то ошалелому журналисту, кроме всего прочего, познавательно:
— Я просто систематизировал информацию, блуждающую по страницам печати, в теле — и радиоэфире. Я сочинил некую «рыбу», которая показалась мне любопытной; события, выстроенные во временной последовательности, обрели логику. Я выполнял заказ для одного из аналитических центров. Текст был заложен в компьютер, откуда был изъят неизвестным лицом.
Фамилии соавторов Павловский назвать отказался. Вечером того же дня на своей первой пресс-конференции глава российской контрразведки Сергей Степашин сообщил, что выявлены ещё четыре человека, имевшие отношение к этой дезинформации. По понятным причинам он не захотел называть их имен.
Навязчивое упоминание армии как участницы событий 3 и 4 октября в определенной степени делает политическую власть заложницей генералитета. И то, что произошло с бюджетом, когда армия выдвинула требования о выделении дополнительных ассигнований и это требование поддержал Президент, а затем на этом же настоял и Совет Федерации, лишь подтверждает эту истину. Теперь уже нет сомнений, что Владимиру Шумейко поручается либо опробование президентских идей, либо их прикрытие, как это произошло с бюджетом.