Герцог ответил, что весьма благодарил Короля за то, что тот пожелал посвятить его в подобный секрет, каковой, как он заверял его, он сохранит весьма добро; и сие сказал герцог, потому что Фернан Фогаса поведал ему всю правду о том деянии; и [еще сказал герцог,] что, в том, что касалось вызова, он явит насчет сего такую манеру, что тот [Король] почтет за добро примененную ту смелость, кою выказал в отношении него.
И вернулся Фернан Фогаса к месту своего размещения, герцог же остался в своих палатах; и по прошествии двух дней тот послал ему сказать, дабы он возымел терпение, поскольку тот желал созвать своих советников, в чьем присутствии желал выслушать суть его посольства, поскольку с основанием следовало ожидать, что столь уважаемый государь, как Король Дон Жуан не мог послать к нему иначе, кроме как с делом большого веса и авторитета.
И посему приказал герцог тотчас составить письма для всех тех великих сеньоров своей страны, посредством коих давал им знать, что здесь находился посол Короля Дона Жуана Португальского, каковой доставил ему посольство, посему он [герцог] повелевает им, дабы они скорейшим образом присоединились к нему, поскольку он не намеревался выслушивать ничего из того [посольства] без их присутствия.
И сим путем делал герцог две весьма благоразумные вещи: во-первых, давал уразуметь тем [сеньорам], что держал их на великом счету, ибо не желал выслушивать подобное дело иначе, кроме как в их присутствии; и во-вторых, оказывал великую услугу Королю, поскольку присутствие тех [советников] в то время, когда ему будет брошен вызов, стало бы поводом к разглашению [того дела] с большею авторитетностью и серьезностью.
После того, как все было готово и герцог воссел на свое возвышение (estrado), он приказал позвать Фернана Фогасу и велел ему поведать обо всем, ради чего он прибыл туда.
— Сеньор! — сказал тот. — Весьма высокий и весьма превосходный князь, Король Дон Жуан Португальский, мой сеньор, посылает сказать вам, в силу верительной грамоты, вашей милости представленной, что ему многократно приходится выслушивать жалобы и сетования от своих подданных и соотечественников на многочисленные грабежи и ущерб, каковые жители вашей сеньории учиняли и учиняют ежедневно, не желая давать свободного прохода товарам оных его соотечественников чрез моря и порты вашей сеньории, а также чрез иные, коих они могут достигнуть, и свершая несправедливые и неоправданные репрессалии; относительно коих было прибегнуто к заступничеству вашей милости, прося у вас права и справедливости, ибо те учинители ущерба в оное время были вашими подданными, и соотечественниками, и населенцами оных ваших сеньорий, и вы были во власти покарать их и исправить. Каковую вещь не пожелали вы предпринять с оною справедливостью, но вместо того дали [тем] делам временную отсрочку; относительно чего оные пострадавшие вновь прибегли к вашей милости, не найдя в вас ни удовлетворения, ни справедливости, из чего наглядно видно, что вы изъявляете к сему благоволение и сочувствие, и еще тем более, что его милость [Король] полагает за достоверное, что ваши чиновники от вашего имени получили право на большую часть [награбленных] вещей, из чего наглядно видно, что вы изъявляете к сему сочувствие и благоволение. Посему его высокая милость, желая принять меры относительно оных дел, просит вас, чтобы вы тотчас же исправили их для него с совершенным удовлетворением, в противном же случае он будет считать, что бросил вызов вашей персоне и всем вашим землям и сеньории, дабы вести в них войну на море и на суше; и что, посему, он дает вам о том знать, дабы вы были предупреждены с его стороны, как его высочеству подобает предупредить вас в подобном случае.
Великую горесть выказал герцог, выслушав таким образом то посольство, и все прочие, что были с ним, сходным образом впали в великое изумление; и тогда они повелели Фернану Фогасе выйти за пределы дома [герцога], дабы им поговорить о том деле.
Герцог показывал все же, что не мог возыметь никакого терпения, говоря, что не только [со стороны] Короля Португальского, но и [со стороны] всей Испании не страшился ничего. И надлежит вам знать, что сей вызов (desafiacao) имел весьма правдоподобный характер, ибо истинно было то, что уроженцы того герцогства свершали весьма великие грабежи на море, [нападая] на корабли сих королевств; однако такую пользу принесло то посольство, что никогда более они не свершались, как то было ранее, в основном потому, что герцог сделался большим другом Короля, вследствие того доверия (fianca), что тот ему выказал.