На остановке я слился с толпой, настолько естественно, будто был рождён среди этих серых фигур. Они были частью моей гениальной постановки, в которой я – главный герой, а они – бездумная массовка.
Автобус подъехал, визжа тормозами, двери со скрипом открылись. Я шагнул внутрь, готовый продолжить спектакль очередного дня.
Толкаясь в автобусе, мысленно возвращался к тому последнему вечеру в Москве две тысячи двадцать пятого года, когда мой привычный мир рухнул, похоронив под собой безнаказанность и свободу. Воспоминания были острыми и чёткими, словно картины, вырезанные ножом и бережно хранимые памятью.
Я помнил ту ночь до мельчайших деталей. Тёмный переулок неподалёку от шумного проспекта, тусклый свет фонарей на грязных стенах старых домов, гул автомобилей вдалеке. Не торопился, ждал момента, когда миниатюрная блондинка с испуганными глазами свернёт в узкий, скрытый от чужих глаз проход.
Цыпочка была идеальна – нежная и беззащитная, словно специально созданная для моей игры. Она нервно оглядывалась, ускоряла шаг, прижимая сумочку. Её страх тянулся ко мне тонкой, невидимой нитью. Я уже предвкушал её покорность, тихие, отчаянные просьбы, которые только усиливали моё желание.
Всё произошло стремительно, будто многократно отрепетированное представление. Я приблизился бесшумно, ухватил её за локоть, развернул к себе, наслаждаясь её испугом. Девушка задрожала, тихо прошептав что-то бессвязное и обречённое. Я улыбнулся, осознавая абсолютность, но краткость своей власти, подобной вспышке спички во тьме.
Прижав её к стене, чувствуя под пальцами холодную шероховатость штукатурки, неторопливо задрал подол её платья. Ткань дрожала в руках, а кожа девушки покрылась мурашками от моих прикосновений. Кружевные трусики легко скользнули вниз, лишив её последней защиты и символа приличия.
Я почти ощутил вкус победы, вдохнул воздух, пропитанный страхом и властью, но именно в этот момент меня настигла неожиданность. Мощный удар в спину сбил с ног, тяжёлое колено придавило лопатки, стальные пальцы грубо заломили запястья за спину. Сквозь шум в ушах и болезненные вспышки перед глазами различил приглушённые команды людей в масках и тактических костюмах и тихие всхлипы девушки, отдалённые и теряющиеся в наступившем хаосе.
Ощущение было мерзким и унизительным – тело вдруг перестало подчиняться мне, став беспомощной куклой в чужих руках. Впервые я почувствовал поражение – горькое и абсолютное. Но вместе с горечью быстро пришло осознание: это не конец, а лишь начало новой партии, где ставкой будет моя жизнь.
Позже, сидя в тесной комнате, пропахшей металлом и казённой чистотой, я молча смотрел на стену. За ней, я знал, находились следователи. Вопросов почти не задавали – и так всё было ясно. Исчезнувшие женщины стали головной болью всего московского руководства. Улик было немного, но достаточно, чтобы превратить остаток моей жизни в тюремное прозябание или тихое исчезновение.
На краю катастрофы вспомнились те, кто мог помочь – безумные учёные, ставящие эксперименты на грани фантастики и реальности. Случайный контакт с ними стал моим спасением. Предложение оказалось заманчивым: переместить сознание в тело советского гражданина, далёкого от подозрений и преследований, в мир, где никто не знал моего лица и преступлений.
Побег этот не был попыткой начать честную жизнь – я прекрасно понимал, что изменить свою природу невозможно. Я хотел вновь ощутить вкус полной свободы, стать хищником, незаметно правящим наивной стаей.
С улыбкой вспомнив свой выбор, я вышел из автобуса в привычное московское утро. Шаги были спокойны и уверены – никто здесь даже представить не мог, кем на самом деле являлся тихий и приветливый бармен Александр Панов. В этом мире моё прошлое не существовало. Скрытый за безупречной маской советского гражданина, свободного от подозрений и слежки, я снова наслаждался абсолютной властью хищника среди беспечной добычи.
Первые мгновения после переноса сознания оказались не такими приятными, как в дешёвых фантастических романах. Очнулся я не в уютной постели, а на холодном грязном полу подвальной комнаты, наполненной тяжёлым запахом алкоголя и табака.
Я не сразу понял, почему тело не слушается. Боль была настолько яркой, словно кто-то ломал кости и вырывал нервы. Судорожно хватая воздух, я кашлял, чувствуя, как капли пота смешиваются с грязью пола.
Понимание происходящего приходило обрывками. Моё сознание перенесли в тело неудачника-бармена, умиравшего в момент перемещения. В голове вспыхивали чужие воспоминания: прокуренный бар, драки, долги и отчаяние. Для моих целей выбор был идеальным – никчёмная личность, не привлекающая внимания властей.