— Как ты себя чувствуешь? — спросил я Корэл.
— Очень странно, — ответила она. — Не больно — совершенно не больно. Скорее, ощущение контакта, как через карту. Только Камень со мной постоянно, и я никуда не собираюсь и ни с кем не говорю. Я будто стою в неких воротах. Силы движутся вокруг меня, сквозь меня…
Я сосредоточился и на мгновение очутился в центре некоего серого кольца в ободе со множеством спиц красноватого металла. Изнутри оно походило на огромную паутину. Мое внимание привлекла яркая, пульсирующая жила. Да, это была линия, связывающая с чудовищной могущественной силой в отдаленной Тени, той силой, которую вполне можно было использовать для зондирования. Со всей осторожностью я ухватился за эту линию и потянулся к Камню Жребия в глазнице Корэл.
Немедленного сопротивления не последовало. Более того, я, в общем-то, не почувствовал почти ничего. Тем не менее передо мной предстала огненная завеса. Продравшись сквозь пламенеющее покрывало, я ощутил, как затрудняется продвижение — медленнее, медленнее, стоп. Я внезапно оказался на краю бездны. Это не было похоже на привычную настройку* однако я не хотел призывать Путь, который, как мне показалось, таился в этой бездне. Я рванулся вперед — и ощутил ужасающий холод, поглощающий вызванную мною энергию.
Все же энергию выкачивали не из меня лично, а из одной из подчиненных мне сил. Я протиснулся дальше и различил слабое сияние, некую отдаленную туманность на темном, красном, как вино, фоне. Еще ближе; смутно знакомое пятно приобрело очертания — неоднородность, трехмерность; судя по описанию моего отца, мне предстал тот самый артефакт, который настраивает на гармонию с Камнем. Да, все в порядке, я внутри Камня. Проходить ли мне посвящение?
— Дальше нельзя, — разнесся голос, принадлежавший, по-видимому, Корэл, но какой-то непривычный. Похоже, девушка впадала в транс. — Тебе запрещено высшее посвящение.
Я отступил, совершенно не стремясь нарваться на более суровое предупреждение. Логрусийское зрение, сопутствовавшее мне постоянно после недавних событий в Амбере, донесло образ Корэл, словно окутанной силой и пронизанной высшей версией Пути.
— Почему? — осведомился я.
Мне не дано было ответа.
Корэл слегка вздрогнула, встряхнулась и уставилась на меня.
— Что случилось? — спросила она.
— Ты задремала. Ничего удивительного. Дворкин, конечно, кудесник, но операция была серьезная… Да еще дневные потрясения…
Корэл зевнула и рухнула на кровать.
— Да, — вздохнула она и заснула по-настоящему.
Я стащил с себя сапоги и сбросил отяжелевшие одежды. Потом растянулся радом с девушкой и накрыл нас одеялом. Я тоже устал и просто хотел обнять кого-то.
Не знаю, как долго я спал. Меня мучили темные, головокружительные видения. Лики — людей, животных, демонов — проносились передо мной, и ни в одном не было и намека на привлекательность. Дремучие леса валило на землю и охватывало пламенем, земля тряслась и раскалывалась, морские воды вздымались гигантскими волнами и набрасывались на сушу, луна истекала кровью и исходила великими рыданиями.
Кто-то выкликал мое имя.
Ужасающий ветер с завываниями сотрясал ставни, пока наконец те с победным грохотом не вломились внутрь помещения. Затем в моем видении возникла некая тварь: припав к изножью кровати, она тихо звала меня, снова и снова. Комната ходила ходуном, а сознание мое вернулось в Калифорнию. Казалось, происходит землетрясение. Ветер крепчал — от визга к реву, и я слышал грохот снаружи, будто валились деревья и падали башни.
— Мерлин, принц Хаоса, восстань! — взывала тварь. Затем она скрежетала клыками и начинала опять.
При четвертой или пятой попытке она пихнула меня так, что это уже не казалось сном. Откуда-то снаружи донесся пронзительный вой, равномерно вспыхивающие молнии перемежались почти мелодичными раскатами грома.
Еще не шевельнувшись, не открыв глаза, я ощутил действительность. Звуки были реальны, так же как и сломанный ставень. И как существо в ногах кровати.
— Мерлин, Мерлин! Восстань, принц дома Савалла! — обращалось оно ко мне. Длиннорылое, остроухое, клыкастое и когтистое, с зеленой, отливающей серебром рожей, огромными и блестящими глазами и влажными перепончатыми крыльями, сложенными вдоль тощих боков. Что до выражения рыла, я не был уверен, скривила его улыбка или гримаса боли. — Пробудись, повелитель Хаоса!