Остановить их оказалось довольно сложно.
- Слушайте, что это вы все такие озабоченные, в самом деле, - поморщившись, перекричал парочку Мафусаил. - Предъявили бы претензии своим мужьям, чтоб занимались непосредственными супружескими обязанностями. Сколько можно махать крыльями вхолостую! А мне опять за всех трудиться, да? Я, конечно, всегда готов, но ведь я никого не моложе!
Лилит с протяжным вздохом посмотрела на бывшего мужа. Шутник приосанился.
Взоры обратились к Учителю. Тот одобрительно кивнул и сказал: - Что выявляет одну из важнейших проблем человечества. Созидательную и самую сильную сексуальную энергию они используют себе и другим, то есть, опять себе же, во вред и на уничтожение.
- Аборты разрешили, - наябедничал Мафусаил.
Я думал, женщины его тут же разорвут на куски, но очередная шуточка снова осталась безнаказанной. Илья, который уже довольно долго собирался с духом что-то сказать, вдруг решился именно сейчас: - А трагедия сексуальных меньшинств?
Я кивнул без всякой задней мысли.
- А ты чего киваешь? - отреагировал Илья. - Издеваешься? Не согласен небось?
И, конечно, все, моментально забыв о Мафусаиле, зашикали на меня. Рта больше не раскрою. Знал же, чтоб не связываться с Ильёй, так нет, поддержал на свою голову.
- Пытки, - ужасным голосом перекричал всех Даниил. - Вот что самое страшное. Когда один человек берёт тело другого человека, то самое тело, сотворить которое мы все приложили столько труда, и методически уничтожает клетку за клеткой, прикладывая максимум усилий, чтобы этот процесс продлился подольше и причинил терзаемому побольше страданий.
- То же унижение, но только возведённое в неимоверную степень, - согласилась с мужем Лилит.
- Интересно, какая сволочь сунула им в гены ещё и эту неистребимую упёртость, - с сердцем вставила моя тихоня Кибела.
А действительно, зачем им дали упорство? Кто мог его вложить? Вельзевул, что ли, постарался? Мехиаэль? Или всё тот же Мафусаил, что вернее всего выходит?
- Евреи, евреи, кругом одни евреи, - завёл негодяй вдруг очередные куплеты, а дружки, как водится, тут же подхватили было, но Мафусаил перешел на прозу: - Эх вы, если бы не я, про избранный народ забыли бы. Даже Илья, и тот упустил.
- Антисемит! - с отвращением воскликнул Илья.
- Это я-то? - картинно изумился Мафусаил. - Ну ты даёшь! Мой учитель еврей, любимая бывшая жена, - Лилит покраснела и отвела взгляд. - Лучшие друзья, - Мафусаил обвёл нас глазами, - все, как на подбор...
- У каждого антисемита бывает любимый еврей, - глубокомысленно заявила Сарина.
- А я-то сам кто по-твоему, кто? - воззвал Мафусаил.
- У евреев совесть бывает, - тихо сказала Сарина. - А у тебя?
- Ангелочек ты наш, - с отеческой укоризной проговорил Мафусаил. - Сариночка, радость моя, ты когда в последний раз спускалась в грубый мир?
- Не твоё дело, - буркнула Сарина.
- А напрасно, между прочим. - Мафусаил выставил указательный перст. - Не витала бы постоянно в тонких небесах, дорогая, - он покрутил пальцами у своего нимба, - то знала бы уже, сколько развелось бессовестных семитов. Ничуть не меньше, чем бессовестных других...
- Я же говорю, антисемит. - ввернул Илья. - После всего, что антисемиты постоянно проделывают с несчастными...
- Включая гибель шести миллионов на глазах всего мира, - поддержал Даниил.
- Тут уж не до совести, - подытожил Гавриил. Ну надо же, вот два идиота! - Тут уж хоть бы выжить.
Лично я презираю подобые подначки вместе с рассуждениями - человеки есть человеки и все тут.
- Сариночка, солнышко, ты же меня когда-то любила, - ласково произнёс Мафусаил, как будто никто ничего и не сказал. - Неужели забыла моё самое главное доказательство? Которое не пришьёшь назад?
Мафусаил глумливо осмотрелся: - Или мне его предъявить? Тем более, раз уж наши дамы такие озабоченные...
Бедная Сарина зажглась инфракрасным светом и молчала, не зная, куда деваться. Мы все деликатно от неё отвернулись.
- Между прочим, по Хемингуэю - "Несокрушимое еврейское упрямство", - продолжил Мафусаил с горькой иронией и ещё картавя, как сделал бы любой семит, но выделив при этом ругательное слово. Негодяй часто закивал всем телом, как раввин на молитве. Когда же он, наконец, прекратив качаться, с торжеством посмотрел на Илью, из глаз подлеца брызнули зелёные искры, спутники каждой его каверзы.
Поэт дёрнулся, будто по нему пустили тыщу вольт, потом побледнел и пошёл пятнами.
Догадавшись о душевных муках несчастного, Учитель сделал сострадательный жест не только рукой, но каждой чертой лица, и примирительно сказал: - Что ж делать, иначе ведь наш особый дар не заработаешь.
Нужен им такой дар! - а вслух я промолчал, только подумал.
- В том-то и дело, - буркнул Илья, сделавшийся совершенно красным. - И Эрнст за всё расплатился сполна. Так что не надо.
- А чем это он, кстати, у нас там занимается, чем? - Мафусаил прищурился, подумал и сам же стал отвечать на свой вопрос: - Ну да, ну да, а как же, рыбалкой, конечно.
- У тебя там и море есть? - удивилась взгрустнувшая было Ева.
- Отчего же... - хмыкнул Мафусаил. - У меня там всё есть. - и немедленно поведал: - В роли щук, например, попеременно соцреалисты. Пока жарят одного, другой барахтается на губе, зацепившейся за крючок, а остальные ссорятся за первенство в очереди.
- Что самое интересное в сем процессе, - сообщил Вельзевул, успевший наново вздремнуть и слегка проснуться: - это то, что каждому доподлинно известно, чем чревато первое место.
- А чего же они за него борются? - снова не выдержал я. И ведь давал же себе слово не вмешиваться, нет, душа требует, что ли.
- А по привычке, - заржал Мафусаил. - Когда кто дурные повадки искоренит, сам превратится в рыбака, чтобы вступить в единоборство со следующей щукой.
Я поёжился.
Мафусаилу этого показалось недостаточно. Он снова уставился на несчастного Илью и кивнул на беднягу подбородком: - Вот ты у нас искусствовэд... - Мафусаил хмыкнул и продолжал: - Раздавал таланты, отмечал печатью гения, а они продавали мне эти твои знаки отличия вместе с душой за всякую ерунду.
Илья не выдержал: - Какой же ты негодяй, Мафусаил! Ведь ты же сам ставишь их в такое положение, что продашь не только душу с талантом...
- Извини, - перебил его Мафусаил. - Тебе напомнить закон причины и следствия? Он оглянулся на Сарину. - Ну-ка, Сариночка, как там точно насчёт кармы?
Сарина, успевшая принять нормальный цвет, отрапортовала в ту же секунду: - Любая ситуация, в которую попадает разумное существо, является отражением совокупности всех предыдущих мыслей, речей и поступков данного существа.
- Понял? - вопросил Мафусаил. В речи его вдруг на короткие два слова, зато явственно проявился грузинский акцент: - Спасыбо, дарагая. А то нашли злодея. Да если бы не я, - он поочерёдно осмотрел притихших ангелов - то видали бы вы все такие благостные свою эволюцию.
- Каждый ведь знает, на что идёт, - примирительно заметил Дух.
Илья совсем побледнел. Взгляд, которым он молча одарил Мафусаила, не предвещал ничего хорошего. Мне следовало помочь ему, хотя бы, поскольку хозяин дома, но я честно не знал, как, да и что толку ввязываться, когда он потом первый же меня подставит.
- Это несправедливо, - запальчиво закричали Сарина и Гавриил дуэтом, а Даниил, конечно, тут же подхватил.
- Что именно?
Лицо Мафусаила искривила усмешка, но почему-то его никто не обвинил в излишнем сарказме.
- Что конкретно вы считаете несправедливостью? - повторил насмешник. - поведение людей, обсуждение поведения людей или же обсуждение поведения только людей, не затрагивая нас?
В моём мозгу начало шевелиться что-то такое, от чего и крылья застыли. В результате получается, что если мы всё-таки примем решение разрушить грубый мир, то доберемся и до нашего, тонкого? Я посмотрел на Кибелу. Она ответила мне обеспокоенным взглядом.