Пёс облизывал свою морду и несколько раз полаял в ответ, за что его почесали ещё разок.
Доев мясо, мальчик не спеша поднялся, и они направились к выходу. Как только пещера осталась позади и свет коснулся лица юноши, капюшон тут же сокрыл чёрные глаза, а на губах появилась улыбка…
Глава 24. Исцеление и свобода.
Голова немного болела, воспоминания произошедшего были очень и очень смутными. Рыжик поспал несколько часов и очнулся там же, где и потерял сознание. Нина всё ещё лежала, тихо посапывая, а её старик дремал рядом, привалившись спиной к кровати.
В камере не было почти никого, кроме нескольких человек, уплетающих кашу и пьющих вино прямо из горла бутылки (видимо, откопали в запасах Солгнира). Драган растолкал Кубелиоса и тихо спросил:
— Как Нина?
— Всё хорошо, но она поспит ещё некоторое время. Я обработал её раны, а жар никак не спадает и продержится часов пять-шесть.
Рыжик кивнул и, поднявшись на ноги, двинулся к расплавленному проёму.
— Давненько я не видел силу подобную твоей. Можно сказать, вообще никогда.
Старик внимательно смотрел мальчику вслед, тот, улыбнувшись, ответил:
— Я пойду осмотрюсь. Хочу найти покои колдуна и, может быть, что-нибудь полезное. И сам не знаю, что за сила у меня такая, но она нам очень помогла.
Старик кивнул, и рыжик вышел.
Коридоры привели его в небольшие покои без излишеств. Несколько шкур на полу, простая резная кровать, крепкий стол, стул и несколько крепких книжных полок. Множество различного размера свечей было повсюду, и, видимо, их меняли, но никто не убирал оплавленный воск. Стол был завален кучей бумаг и книг, как и книжные шкафы.
Немного покопавшись среди бумаг, он обнаружил дневники колдуна и книгу с обрядами и ритуалами.
«Возьму, пожалуй, её, может пригодиться».
Он сунул книгу в сумку, что лежала на громадном сундуке, и повесил её себе на шею. Затем он открыл сундук и обнаружил там мешочки с сушеными травами, в одном из них был тот самый цветок, что просил Аравир. Там же лежали свечи, мешочек с камнями для гаданий и красный камень, оправленный в золото как подвеска, сделанная немного грубовато. От подвески веяло энергией, так что её он тоже сунул в сумку и, не обнаружив более ничего ценного, кинул горящую свечу на кровать. Пламя тут же принялось пожирать сухое дерево и толстое пуховое одеяло.
Побродив немного по коридорам, мальчик обнаружил массивную деревянную дверь, обитую железом, с толстенным навесным замком. Рыжик поместил свои руки на небольшом расстоянии от замка, и тот начал плавиться. Как только дужка замка размякла и он упал на пол, мальчик отворил скрипучую дверь.
За ней оказалась кладовая со всеми вещами заключенных, ценными конечно же, и несколькими десятками ящиков с провизией, возле которых стояло три громадных бочонка с вином. Тут же лежало несколько мешков с добротными вещами и мешок с оружием.
Мальчик переоделся, повесил на пояс топорик и короткий меч, а в сумку закинул небольшой кинжал. Потом он собрал вяленого мяса и овощей и вышел, прикрыв дверь кладовой. Колдун отбирал у своих заключенных всё, но браслет-саламандру он словно и не видел, хотя она и не проявляла признаков жизни. Наверное, блокирующая магия ещё не успела раствориться после смерти Солгнира.
Мысли о Нине, израненной и испытывающей боль, подстёгивали его, и гнев никак не утихал.
«Надо найти выход из этих катакомб и скорее отвезти Нину к Аравиру, он-то точно сможет исцелить все её раны».
Девушка волновала его пламенное сердце всё сильнее с каждым мигом.
Ещё некоторое время он брёл по пустому коридору, пока не набрёл на то самое место, где и увидел первый раз колдуна.
Небольшое помещение, или точнее комната, где чернокнижник иногда спал и лишь боги знают что ещё делал. Простая кровать с несколькими медными чашами, стоящими подле. В чашах тлели уже почти полностью потухшие угольки и какой-то смолистый фимиам, источая весьма смрадный запах.
Рядом стоял небольшой столик, на нём лежали смятые бумаги, перья чёрного ворона и чья-то рваная рубаха. Рыжик скинул всё это в чашу, подбадривая угольки, и пламя с нетерпением занялось. Бумага с удовольствием принялась раскрывать все тайны, что написаны на ней, огню.
В шкатулке на столе также обнаружились кусочки того самого фимиама, и тут же всё это отправилось в огонь. Пламя благодарно потянулось к мальчику, и рыжик поблагодарил его в ответ за ту силу, что течёт в его венах.
На улице было раннее утро, примерно около четырёх часов, и было невероятно светло и мокро. Видимо, ночью прошёл живительный дождик. Как только солнце коснулось рыжих кудрей, они тут же зашевелились, и он вновь ощутил то самое чувство, что всегда было с ним. Тёплое, родное и… Сложно объяснить это человеческими словами.