Несколько часов Драган пролежал под палящим солнцем. Глаза его медленно открылись, а голова закружилась. Он прислонился к дереву и пару минут сидел в недоумении.
«Что же со мной произошло?» — задал он вопрос кому-то в своей голове, но в ответ была лишь тишина. Он не мог понять свои ощущения, но чего-то очень сильно не хватало. Он словно лишился своих рук или ещё чего-то, но чего? Взгляд ярко-зелёных глаз упал на руки, проверяя, на месте ли они. Убедившись в этом, мальчик прикрыл глаза.
«У меня что-то пропало, но что? Что это?»
Мыслями он ещё некоторое время искал что-то, но не нашёл, и решив, что ему показалось, он уснул. Сон его был о тенях, атакующих его, и о пламени, что нашёптывало ему о силе. Сила, давно забытая, но очень знакомая… И это тёплое, тёплое и ласковое пламя пело песнь…
Глава 7. Дорога до Стоуна.
Утром Темнозор проснулся от шума за дверями. Слуги, как всегда, суетились, но мимо покоев молодого господина старались ходить бесшумно — побаивались. Солнце уже во всю свою ярую мощь жарило в приоткрытое окно. Полдень не за горами, а это значит, пора собираться. Чтение книги отняло слишком много сил и времени, он почти всю ночь посвятил ей.
Откинув тяжёлое одеяло, Темнозор отправился в уборную. Умылся, причесался, аккуратно уложив свои волосы в конский хвост. Лёгкая улыбка алых губ осветила его бледное лицо. Он прошёл в комнату и оделся во всё чёрное. Почти готов, остальное соберут слуги.
Взяв кожаную сумку, юный граф кинул в неё несколько рубах, кожаные штаны, нижнее бельё и мягкие кожаные сапоги — на всякий случай. Бережно меж вещей спрятал небольшой кинжал из чёрной стали, он-то уж точно не помешает. Теперь всё готово, а об остальном уже наверняка позаботились.
Мальчик достал свою чёрную книгу и, усевшись в кресло возле распахнутого окна, принялся за чтение. Примерно через двадцать минут в покои робко постучали, и почти сразу двери отворились. Вошла молодая служанка с подносом, полным фруктов, овощей и мяса. Она бесшумно приблизилась к мальчику, не поднимая на него глаз, поставила перед ним поднос и, склонившись в реверансе, удалилась.
Темнозор кивнул ей и, когда она вышла, бережно отложил книгу. Немного перекусив и запив всё разбавленным вином, что сам настоял на травах, поднялся и вышел из комнаты. Необходимо было сообщить дяде о готовности.
Служанки суетились, выполняя свои обязанности, низко кланяясь молодому хозяину. Покои дядюшки Владимира находились недалеко и были по-королевски роскошны, он тут частенько гостил. Да и, между прочим, неплохо ладил со своим племянником. Двери покоев были нараспашку раскрыты, и из них, как всегда, доносился шум. Наверное, Владимир, как обычно это бывает, похмелился и уже щупал служанок. Темнозор вошёл в покои, как раз когда дядя пытался надеть штаны и упал. Жутко смеясь и с голой задницей он дополз до стола, на ходу щупая молоденьких служанок, налил себе в кубок вина и выпил залпом. Служанки увидели молодого графа и склонились в поклоне, Владимир перестал смеяться, развернулся и проговорил:
— Мой дорогой племянник! Я рад тебя видеть! Прочь, девицы, прочь! Проходи, мой мальчик, проходи!
Граф встал, надел свои штаны, поправился и пригубил ещё немного вина.
— Здравствуй, дядя! Ты, как всегда, весел. Я собрал свои вещи и готов к дороге, но ты, как вижу, не готов, — с лёгкой ухмылкой сказал мальчик, и Владимир рассмеялся ещё громче.
— Мальчишка! Ха-ха-ха! Дерзить мне вздумал! Я соберусь через час, ну, или два! — И он схватил за талию только что вошедшую служанку с пышными формами. — А теперь иди, мальчик! Ха-ха-ха! Дай дяде привести себя в порядок.
Он подмигнул и снова рассмеялся. Темнозор улыбнулся и вышел, притворив за собой дверь. Из комнаты послышался смех и визг служанки.
Через несколько часов граф Владимир действительно был готов и ждал своего племянника во дворе перед парадными воротами.
Темнозор сидел на своём вороном коне, снаряжённом чёрной кожаной упряжью с серебром и бархатом. Харон довольно фыркал и бил новенькими подковами, высекая искры из чёрного камня.
— Видишь, племяш, как и говорил — я готов!
— Конечно, дядя, а отца моего ты не видел?
— Нет, малыш, он, очевидно, занят своими делами.
— Конечно…