– Я хочу сказать, что если ваш военный министр, будучи недоволен назначением генерал-фельдцейхмейстера, которого он ненавидит, подает в отставку…
– Мне это была бы неприятно, черт возьми! Но нет, напрасно, завтра же.
– В таком случае прямо откажите Лозену.
– Ты, мне заплатишь за это, мерзавка! сказал Лозен почти в полголоса.
– Мне показалось, кто-то говорит.
– Нет, отвечала маркиза, которая ничего не слышала.
– Итак, по-вашему, я должен отказать.
– Лозену? Без сомнения… Но мне… Государь, право вы меня, не любите.
– После, Атенаиса! Вы всегда так – с вами невозможно говорить серьезно.
– Итак, встанем, государь…
– Вы правы, встанем.
И чета, влюбленная в разных степенях, сошла с кушетки. Король удалился, а маркиза прошла в уборную. Лозен же, выйдя из своей засады, направился к наружной двери комнаты, решившись, во что бы то ни стало отомстить коварной Монтеспан.
Разряженная фаворитка не замедлила явиться, чтобы не опоздать на репетицию оперы, которая на другой день имела быть сыграна на дворцовом театре. Сдерживая свое бешенство, граф подал руку маркизе и спросил у нее самым почтительным тоном, замолвила ли она за него слово королю.
– Сегодня даже, отвечала она.
– Ах, как вы добры, сказал граф с притворной улыбкой.
– Разве же я вам не обещала?.. И уверяю вас, что мое ходатайство простиралось далее нежели, вы полагаете.
– Великолепно, сказал с насмешкой фаворит, терпение которого истощилось.
– Вы, граф, как будто сомневаетесь…
– Нисколько, продолжал Лозен, наклонившись к уху маркизы: – я вполне убежден, что вы лгунья и мерзавка.
И он повторил слово в слово то, что слышал под кушеткой. Госпожа Монтеспан смутилась, задрожала, а граф пошел в кабинет и дерзко начал требовать исполнения обещания. Никогда еще он не был так нахален. Людовик ХIV вспыхнул, схватил трость и поднял ее; но припомнив звание человека, которому грозил, подошел к окну и выбросил палку на двор.
– Выйдите вон! сказал он: – я не простил бы себе никогда, если бы ударил вельможу моего двора.
– А я, отвечал Лозен: – не буду никогда служить государю, который не держит слова.
С этим словом он сделал несколько шагов, вынул шпагу, сломал клинок ногой и вышел из комнаты, оставив на полу обломки своего оружия.
Через два часа граф был арестован в своем отеле и отвезен в Бастилию. Маршалу Рошфору, дежурному капитану гвардии, поручена была неприятная обязанность арестовать своего товарища: в карьере знатных не все бывает в розовом цвете.
Для рассеяния короля после дела Лозена, был кстати: «Мещанин во дворянстве», самая остроумная, едкая, веселая, и самая шальная из комедий Мольера. Его величество видел ее один только раз в Шамборе, где ее давали этой осенью в присутствии двора. Я должна здесь занести анекдот, очень хорошо характеризующей придворных. Людовик XIV, который видел «Мещанина во дворянстве» один только раз, не высказал о нем своего мнения; двор поспешил заключить из этого, что король недоволен, и вот наша знать разразилась против произведения бедного Мольера, который не смел выйти из конторы, боясь быть побитым камнями. Наконец через шесть дней комический поэт решился на второе представление своей пьесы; на этот раз его похвалил король, сказав, что ни одно из прежних произведений поэта так не забавляло его и что «Мещанин во дворянстве» превосходная комедия. Неожиданный суд этот был весьма щекотлив для благородных критиков, которые в запуски терзали и Мольера и Журдэна; но они лукаво увертывались и ухитрились так ловко, что успели убедить короля, что всегда разделяли его мнение. Весь Париж собирается на «Мещанина во дворянстве», которого превосходно играют на Палэройяльском театре; его величество был и вчера; никогда, я думаю, он не смеялся так искренно.
Но госпожа Монтеспан, сопровождая государя, смеялась только из любезности: гордая маркиза не забыла тяжких оскорблений, нанесенных ей Лозеном. Заключение дерзкого вельможи не удовлетворяет мщения этой униженной фаворитки; она боится, чтобы король по своей слабости не простил фаворита; ей нужна ссылка графа или, по крайней мере, заточение его в одну из государственных тюрем подальше от Парижа. Лувуа готов помогать мстительной красавице; но советует представить другой повод, не столько личный, нежели оскорбительные названия, на которые она жалуется. Лозен в связи со многими знатными придворными; он капитан гвардии; у него можно отнять надолго свободу только за покушение против его величества.
Маркиза Монтеспан удовлетворена; с помощью розысков, подходов, пожертвования в содействия Рейни, агентам фаворитки удалось открыть, что вопреки запрещению Лозену жениться на Мадемуазель, свадьба совершена была тайным образом, именно в то время, когда король запретил ее. И вот граф совершил самое страшное для Людовика XIV, именно ослушался его воли. Этот государь, может быть, простил бы своему фавориту вспышку гнева, извиняемую поводом, который и ему самому в душе казался справедливым, но он не мог простить ослушания… Притом же Лувуа не преминул из предосторожности извратить и поведение и намерения Лозена: он выставил его перед королем, как честолюбца, который хотел снискать расположение войска; волокитство его за госпожой Соассон описал как интригу, поставленную лично против короля, министр не погнушался даже сказать, что граф был в сговоре с Голландией и Италией, чтобы повредить интересам его величества.