– Без сомнения, – отвечал маршал Граммон, который входил в это время: – сам черт не делает тут ошибки и если ему приходится поджаривать дворянина, он поджаривает его особо и употребляет для этого: розовое дерево.
Набожная Мария-Терезия смеялась как и все придворные при этой шутке старого воина, и только перекрестилась, потому что было произнесено название злого духа.
Вчера на вечере у госпожи Шон я слышала кое-что о последнем совете. По-видимому, Кольбер в некоторых докладах хотел еще дать почувствовать свою ферулу и потом счел обязанностью извиниться в своей суровой откровенности, ибо король сказал ему, как; передал Теллье:
– Господин. Кольбер, вы не опасайтесь за уменьшение моей дружбы; при ваших услугах это невозможно, но необходимо их мне оказывать, так как я того желаю и верить, что я делаю все к лучшему. Не рискуйте же снова рассердить меня. Например, о флоте – рассмотрите, удовлетворяет он вас или нет, желаете ли изменить что-нибудь. Говорите откровенно, не стесняясь; но раз что я решил, я не потерплю ни малейшего возражения.
Вся система управления Людовика ХIV заключается в этих немногих словах. Перехожу, однако же, к прическам.
Я очень хорошо знала, что окарнанные головы недолго продержатся; но как все почти наши дамы обстригли волосы, которые не растут с такой скоростью, с какой появляются новые моды, то необходимо было устроить полу-прическу, с тех пор как вышла из употребления глупость, придуманная Мартеном. Теперь волосы, разделенные на две части и взбитые с обеих сторон, образуют большие крученые букли, одну над другой и которые не спускаются ниже уха. Эта прическа выказывает свежесть кожи, оживляет черты, придает нечто оригинальное и молодит немного пожилых. К этой прическе можно прибавлять несколько бантов; если позволяет длина волос, можно спустить на грудь один легкий локон. Вчера я видела в Бургундском отеле герцогиню Сюлли и госпожу Креки, причесанных подобным образом. Сегодня утром королева велела обстричь свои прелестные волосы, подчиняясь новой моде; а вечером ножницы Ла-Вьен не могли удовлетворить желающих – он должен был взять в помощь девицу Ла-Борд: некогда парки не обрезали более.
Комедия «Плутни Скапена» поставленная Мольером на театре, – фарс для забавы народа; но я видела многих придворных, которым она весьма понравилась и это ни мало не подкрепляет двойной природы, которую госпожа Тианж усматривает в роде человеческом. Относительно вкуса мы убеждаемся ежедневно, что между порядочными людьми много черни.
На прошлой неделе умер наш бедный министр иностранных дел. В четверг будут хоронить эту жертву оскорбленную Гименеем.
Бретань провинция мятежная, беспокойная, и между бретанцами Поменар, пока жив, будет одним из самых мятежных. Над ним никогда не тяготеет менее трех преступлений в оскорблении величества. Один из знакомых дней десять тому назад посетил этого дворянина в тюрьме в Ренне и удивился, что у заключенного борода выросла почти до пояса.
– К чему заботиться о голове, отвечал Поменар? Разве я знаю, кому она должна принадлежать? Конечно, я хотел бы ее сохранить себе, но король оспаривает ее у меня. Если она останется моя, я тогда о ней позабочусь, а до тех пор это была бы напрасная потеря времени.
Есть что-то трогательное в этом пренебрежении к жизни… Но я лучше занесу анекдот более веселого свойства.
Вчера в кабинете у короля Вилларсо ходатайствовал о месте для своего сына; в тоне его голоса было нечто дружественное, чего король не понимал и просил объясниться.
– Мне кажется, Вилларсо, что вы мне не все сказали.
– Нет, государь, но…
– Не толкайте же меня во впадину окна.
– Я хотел бы иметь смелость поговорить откровенно…
– А значить вы имеете мне сообщить нечто таинственное.
– Да, государь, отвечал Вилларсо с крайне смешной миной.
– В таком случае пройдем в эту комнату.
– Государь, – продолжал дворянин, очутившись наедине с королем: – есть люди, предполагающее, что ваше величество имеете некоторые виды на мою племянницу.
– Как, виды?
– Да… Это благосклонные взоры, которые ваше величество удостаивает иногда останавливать на хорошеньких подданных…
– А! понимаю…
– Если это так, то умоляю ваше величество обратиться ко мне: дело будет улажено лучше, нежели кем-либо другим.
– Это превосходно! – воскликнул король, едва удерживаясь от смеха.