Уже в моей машине, водитель сразу же сообразил и отошел к ближайшему киоску, торгующему какой-то чепухой, мы неспешно закурили.
- Слыхал, будто вас молодняк душит, да ещё залетный? Да, это не семидесятые, куда же ваши понятия подевались?
- Это ты о ком? – вкрадчиво стал пробивать меня Маузер.
- А это я о Копченом, - напролом двинул я, - На днях был в гостях у ребят на Петрах, люди кипятком писают – братва братву кидает, -на ходу импровизировал я. Не могло быть, чтобы Крекшин ничего не слышал о его художествах.
По его реакции я понял, что попал в точку. Видимо Крекшин крышевал одну из фирм, опрокинутых кемеровским мошенником. Его одутловатое лицо стало наливаться кровью.
- Чего ржешь, ментяра, весело? – его всего перекосило, -Этот конь педальный свое получит. Куда ж он денется, когда разденется.… Да и какая братва? Копченый всегда былодин на льдине, ломом подпоясанный.
- А я, Юра, могу и по серьезному. В Москве Копченый нагадил, в Питере, в Нижнем известного человека обидел…
- Это для тебя, мент, он человек, а по понятиям – барыга, - не выдержал Крекшин, - Да и базарить мне с тобой на эти темы западло, сам ведь отлично знаешь.
-Понял, Юра, извини великодушно. Конечно, раньше было не западло, а сейчас.… А тому мокрушнику со Сретенки лоб зеленкой намазали, слыхал, наверное? - вкрадчиво напомнил я.
Все было в рамках правил – опер давил, жулик пытался достойно соскочить.
- Тебе-то что надо, ты же не при делах? – Маузер старался держать удар, - говори прямо.
- А всего-то и надо -знать, где этот Копченый дохнет? И воспринимай это, как услугу одного делового человека другому. Ты же знаешь, я уже давно не мент, так что тебе это не в падлу.
- Где дохнет – не знаю, зуб даю. Только от людей слыхал, что почти каждый вечер в «Кристалле» катает. Да…, ещё слушок был, что недавно у Адольфа его «Мерина» за долги со двора свел, теперь на нем рассекает.Все – расход по мастям, спешу я. Не мент…, - хмыкнул уже через плечо, - а повадки, все одно, волчьи, -и, не прощаясь, как-то по крабьи, боком двинул в сторону «Золотого павлина».
Установить номер автомашины Алексея Забродина, известного в определенных кругах, как Адольф, не составило большого труда. В ближайший вечер у казино «Кристалл», сотрудники нашего агентства Владимир Зинченко и Виктор Гуров, сев проигранному Мерседесу на хвост, благополучно довели и уложили его нового хозяина в адрес – в съемную двуху в панельной пятиэтажке в Тушино. Оставалось только из ближайшего таксофона сделать анонимный звонок дежурному по городу, сообщить координаты разыскиваемого преступника и зафиксировать, как два ППС-ника в наручниках выводят заспанного Копченого из подъезда. Наша работа была выполнена – награда нашла героя…
Глава 4.
Октябрь 1979 года. Москва, ул. Петровка, д. 38, МУР.
Награда нашла героя… В один из выходных дней, я заступил на суточное дежурство по городу. Вечер, к моей радости, оказался спокойным, и я, коротая время, трепался с кем-то из друзей по телефону.
Внезапно, мое рассеянное внимание привлекла яркая, красочная открытка, брошенная кем-то на соседнем столе. На открытке в натуральную величина было вытеснено изображение ордена Октябрьской Революции.
Надо сказать, что в то время было принято поздравлять коллективы смежных отделов Управления с важными праздниками, коими считались Первомай, день Победы, 7 ноября и, конечно же, день Советской милиции. Вот и сейчас, открытка оказалась прошлогодней, с поздравлениями от коллег из третьего отдела.
Прижав телефонную трубку плечом, я машинально вертел открытку в руках, а потом, без всякой на то цели, стал аккуратно вырезать ножницами изображение ордена. Когда телефонный разговор закончился, у меня на столе лежала картонная "награда", издалека очень смахивающая на настоящую.
Тут-то мне и пришла в голову та паскудная мысль - я густо намазал вырезанное мною изображение канцелярским клеем и решительно направился в угол кабинета, к шкафу, где мы хранили свое форменное обмундирование. Китель с майорскими погонами, принадлежащий старшему нашей группы Александру Николаевичу Шуршалину, я увидел сразу.
Мстительно вспомнив, как однажды, поленившись выносить из здания Управления использованный "хрусталь", тот набил карманы и рукава моей шинели пустыми пивными и водочными бутылками, я без колебания приклеил картонную "награду" ему на грудь.
В тот момент я был на сто процентов уверен, что, проверяя форму накануне строевого смотра, наш старшой обязательно обнаружит мною содеянное и обязательно ликвидирует все негативные последствия. А через пару недель, я и вовсе забыл о своей, как мне тогда казалось, безобидной шутке.