На юго-востоке, прямо против ущелья, солдаты Торента занимали позиции вокруг шатра, где, вероятно, во время битвы будет находиться Венсит со штабом и откуда он будет руководить действиями своих войск.
Дерри не видел никаких признаков приближающейся армии Келсона, но знал, что король идет сюда. Кто-нибудь должен предупредить Келсона о трагической судьбе герцога Джареда и его людей. Дерри очень надеялся, что внутренние неурядицы в Гвинеде улажены и сюда идет объединенная армия.
О, если бы Морган и Дункан наладили отношения с епископами, подумал он.
Со вздохом Дерри повернулся и в сотый раз безнадежно рванул цепи. Пока он будет закован, как дикий зверь, у него нет ни малейшего шанса выбраться отсюда. Но даже если бы удалось освободиться от цепей, его раны не позволили бы ему уйти далеко.
Нога, как только он встал, мучительно болела, пронизывая острыми импульсами боли все тело. Плечо как будто бы стало болеть меньше, но он был уверен, что лихорадочное состояние и легкий звон в голове вызваны воспалением именно этой раны. Когда охранники приносили воду, он пытался осмотреть рану, но все старания были тщетны: бинт туго стягивал плечо, и он не мог снять повязку. Может быть, там уже началось загноение?
Скрип ключа в замке прервал течение его мыслей. Юноша повернулся к двери, с трудом выдерживая тяжесть цепей.
Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова стражника. Открыв дверь полностью, он вошел в камеру и отступил в сторону, пропуская высокого рыжебородого человека в шелковой тунике янтарного цвета.
Это был Венсит. За ним стоял Ридон.
Дерри содрогнулся, у него перехватило дыхание от гнева, когда глазам его предстали два смертельных врага.
Под шелком и мехами на них была кожаная одежда: на Венсите — коричневая, на Ридоне — темно-синяя.
Холодные аквамариновые глаза Венсита рассматривали пленника, а руки поигрывали рукояткой хлыста.
Дерри постарался выпрямиться, насколько мог, пытаясь забыть о больной ноге, о тяжести цепей и о звоне в ушах.
Венсит прошел на несколько шагов вперед. Стражник застыл у двери, бесстрастно глядя прямо перед собой. Ридон прислонился к стене, беззаботно выставив ногу.
— О, — сказал Венсит, — наш юный пленник уже пришел в себя. И уже на ногах. Очень хорошо, мой мальчик. Твой господин должен гордиться тобой.
Дерри не отвечал. Он знал, что Венсит хочет вывести его из себя, и решил не поддаваться на уловки.
— Но ты, конечно, — продолжал Венсит, — не заслуживаешь похвалы такого господина. Трус и предатель немногого стоит, верно?
Глаза Дерри сверкнули, однако он промолчал, хотя и не знал, долго ли сможет выдержать это глумление.
— Ты согласен? — спросил Венсит, подняв бровь и подходя ближе к Дерри. — Я был о тебе лучшего мнения, Дерри. Но, оказывается, ты достойный ученик своего господина. Говорят, вы с Морганом близкие друзья — гораздо ближе, чем люди имеют право быть. Говорят, что вас связывают тайны, какие и не снились обычным людям.
Дерри закрыл глаза, чтобы успокоиться, но Венсит щелкнул кончиком хлыста перед лицом Дерри, и тот снова увидел перед собой голубые глаза, прикрытые светлыми ресницами.
— Дерри, не скромничай. Все знают, что вы делите с ним и могущество, и постель.
С отчаянным воплем Дерри бросился на своего мучителя, пытаясь цепями размозжить ему лицо.
Но Венсит рассчитал расстояние с точностью до дюйма и даже не шелохнулся, когда руки Дерри остановились, сдерживаемые цепью, у самого его лица.
Со стоном Дерри рухнул на пол.
Венсит презрительно посмотрел на него и приказал стражникам поднять юношу. Те стали натягивать цепи, пропуская их через кольца. Тело Дерри медленно поднималось, и вскоре он был распят на стене.
Венсит долго наблюдал за пленником, находящимся в полуобморочном состоянии, постукивая рукоятью хлыста по ладони, потом приказал стражникам выйти вон.
Дверь со скрипом закрылась за ними. Ридон задвинул засов и встал у двери, заслонив собою глазок.
— Значит, гордость еще осталась, мой юный друг, — заключил Венсит, приближаясь к Дерри, поднимая его подбородок рукоятью кнута. — Чему еще Морган обучил тебя?
Дерри вновь попытался овладеть собой. Никогда раньше не был он так безрассуден, а Венсит только того и добивается. Проклятая лихорадка затуманила разум. О, если бы разум его был ясен!
Венсит опустил хлыст, довольный тем, что снова овладел вниманием пленника.