Глаза Чариссы горели гневом, когда Морган приближался к ней, но она знала, что Морган не может видеть того, что видит она, — движение человека на полу сзади него.
— Ну, так кто теперь правитель Гвинеда? — крикнул Морган, приставив лезвие к ее горлу.
Сзади него Чарисса видела движение руки, видела блеск любимого кинжала Яна, когда он вырвался из его ладони. Ее пальцы уже двигались в быстром заклинании, когда кто-то крикнул:
— Морган!
Морган резко повернулся. Кинжал уже был в воздухе. Морган резко рванулся в сторону, чтобы уклониться от удара, но когда он начал движение, золотая цепь на его шее как будто ожила. Она обвилась вокруг его шеи и стала душить. Морган оступился.
Лезвие погрузилось в его плечо, меч выпал из его руки, со звоном ударившись о мраморные плиты пола. Когда он опустился на колено, Дункан и двое священников бросились ему на помощь. Морган с трудом сорвал цепь с шеи здоровой рукой и швырнул ее в сторону Чариссы. Он сморщился от боли, когда Дункан и священники подняли его на ступени. Чарисса начала хохотать.
— Ну, так кто же теперь правитель Гвинеда, мой гордый друг? — сквозь смех проговорила она, проходя туда, где Ян все еще корчился на полу. — Я думала, что ты достаточно опытен и никогда не повернешься спиной к раненому врагу.
Келсон, Нигель и остальные друзья Моргана с оружием окружили раненого. Чарисса посмотрела на Яна и шевельнула его носком сапога. Ян издал громкий стон, и Чарисса наклонилась над ним, чтобы посмотреть в его глаза.
— Хорошо сделано, Ян, — прошептала она. — Жаль, что тебя не будет здесь, и ты не увидишь, чем кончится наш маленький заговор. Твоя рана чересчур серьезна, и я не хочу тратить ни времени, ни сил на то, чтобы спасти тебя.
Ян сморщился от боли.
— Чарисса, ты же обещала! Ты говорила, что я буду править Корвином, что мы будем…
— Я очень сожалею, мой дорогой, но тебе на повезло. Очень жаль. Ты был хорош во многом другом…
— Чарисса, пожалуйста…
Чарисса приложила пальцы к губам.
— Ты же знаешь, что я терпеть не могу жалоб и хныканья. Я не могу тебе помочь, вот и все. Я сожалею о тебе, Ян, хотя ты и думал со временем победить меня.
Ян снова попытался заговорить. Глаза его были полны ужаса, так как он понял, что Чарисса знает о его тайных намерениях. Чарисса сделала пальцами заклинание. Через несколько секунд Ян начал задыхаться, его пальцы судорожно вцепились в плащ, а затем он спокойно вытянулся, и жизнь покинула его. Чарисса поднялась на ноги.
— Ну, Келсон, — сказала она с насмешкой в голосе, — кажется, что эта дуэль ничего не решила. Мой Чемпион мертв, а твой тяжело ранен, жизнь его в опасности. Я снова должна вызвать тебя.
Морган резко оглянулся при этих словах и сморщился, так как это движение причинило ему сильную боль. Сдержанный стон вырвался у него, когда Дункан исследовал рану своими чуткими пальцами. Морган сделал знак Келсону, чтобы тот наклонился к нему.
Келсон собрал свой роскошный плащ на руку и встал на колени рядом с Морганом. В его глазах было сочувствие к раненому Моргану.
— Келсон, — пробормотал Морган сквозь сжатые зубы, еле сдерживая стон, пока Дункан выдергивал кинжал из раны. — Келсон, будь осторожен. Она попытается обмануть тебя. Твоя единственная надежда сейчас — это выиграть время и попытаться найти ключ к своему могуществу. Я уверен, что он спрятан где-то здесь, и мы просто просмотрели его.
— Я попытаюсь, Аларик, — сказал Келсон.
— Я хотел бы, чтобы мы оказали тебе побольше помощи, мой принц, — продолжал Морган. Он откинулся назад и почти потерял сознание. Келсон наклонился к нему, успокаивающим жестом дотронувшись до его руки.
— Не беспокойся.
Келсон встал, расправив свою алую мантию. Он чувствовал, что все глаза устремлены на него, когда он шел назад. Он чувствовал, что все освобождают ему дорогу, очищая пространство вокруг него для битвы.
Он осмотрелся, увидел напряженные лица в толпе, угрожающие лица вооруженных людей, стоявших позади Чариссы, увидел одобрение в глазах Нигеля, стоящего рядом с матерью, и Дженану, бледную и напряженную в зловещей тишине церкви.
— Ну, Келсон, — в тишине церкви вновь раздался низкий голос Чариссы, многократно отразившийся от сводов потолка и толстых стен. — Ты, кажется, колеблешься, мой драгоценный принц? В чем же дело? — Ее полные губы скривились в презрительной усмешке.