Сидите спокойно.
Отдыхайте.
Никто вас не потревожит.
Я вам камеру самую чистенькую и большую дал.
Стена прогревается.
Плесени на ней не будет.
От холода не станете дрожать, госпожа лейтенантка Женевьева.
Сейчас вам внеуставной матрасик принесу.
А ведро?
Вы можете уходить с гауптвахты в любое время.
Душ в бункере примете…
И все подобное.
Но не особо злоупотребляйте, госпожа лейтенантка Женевьева».
«Я?
Йа?
Я могу покидать гауптвахту?»
«Я вам это не говорил, — капрал Муун посмотрел на потолок. — Код на дверях вашей камеры – один один один.
Код от входной двери – два два два.
Не перепутайте.
Я обычно за голограммами сижу.
Не замечу, как вы мимо меня прошмыгнете».
«Лейтенантки не шмыгают».
«Тогда вы – величественно прошествуете.
Туда – обратно сходите.
По своим делам».
«А, если майор Керубинио меня заметит?
В чем подвох?
Может быть, это ловушка.
Я выйду из камеры.
Приму душ.
А меня за побег еще будут судить».
«Госпожа лейтенантка, госпожа лейтенантка, — капрал Муун с осуждением на меня посмотрел.
Перевел разговор на другую тему: — Заключенным под стражу на гауптвахту положен паек хлеба и миска синтетического супа.
В день…
Но я буду вам приносить с кухни офицерский ужин».
«Разбаловали вас», — я разлеглась на койке.
Ну, как разлеглась.
Узкая койка.
«Я – быстро.
Только матрасик принесу. — Капрал Муун закрыл дверь. — Окошечко в двери зарешетчатое.
Если что надо – постучите.
Это на случай – если проверяющие прилетят.
Честно говоря, к нам очень редко летают.
Проверяющие боятся приграничья.
Им мерещится, что кругом жухраи…
А так – код замка камеры один один один».
«Я помню», — я кивнула головой.
Капрал ушел.
Я же думала о странных наказаниях для офицеров в приграничье:
«Гауптвахта.
С одной стороны не совсем понятно для постороннего, почему на гауптвахте заключенного балуют.
С другой стороны – понятно.
Почти каждый день – бой.
Нельзя подставлять спину тому, кому навредил.
Нет.
Не из-за того, что обиженный в бою выстрелит своему имперцу в спину.
Но может просто не так быстро прийти на помощь…
Хотя это – конечно – подлость.
Просто космодесантники здесь друг другу помогают.
Они – одна семья.
Конечно, старшие чмырят молодых.
Но не сильно.
Только в воспитательных целях.
«Постельные принадлежности для вас, синьорита лейтенантка Женевьева, — капрал Муун в камеру занес огромный тюк. — Простыня.
Матрас.
Подушечка.
Одеяльце с ценной верблюжьей шерстью.
Все чистенькое.
Ни блох, ни вшей, ни других паразитов с клещами и клопами.
Продезинфицировано малыми уровнями бластера».
«А как же проверяющие? — Я засмеялась. — Заключенным постельные принадлежности не положены».
«Проверяющие…
Хаха!
Пока дойдут до гауптвахты.
Пока я замок открою.
Все – не положенное по Уставу – из камеры будет удалено.
Вы даже успеете принять печальный и изнуренный вид».
«А сейчас у меня вид не печальный»?
«Осмелюсь доложить, госпожа лейтенантка Женевьева, вид у вас потерянный.
Я даже не стану спрашивать.
Может быть немного… — Капрал Муун вытащил из-за пазухи фляжку. — Космодесантный ром.