Узнают жухрайские секреты.
В том числе, и тот, как курить в скафандре…»
«Но, госпожа лейтенантка Женевьева».
«Еще одно твое «но», капрал, и я тебя тоже приговорю.
Как Паулюса.
Без суда и следствия».
Я полетела к жухраям.
За мной следовал рядовой Паулюс.
Без бластера…
«Всем лежать, — я включила малую гравитацию в ботинках.
Встала на плоский камень.
Широко расставила ноги. – Руки за голову.
Мордой в землю… в камни.
Я сказала – лежать». — Я из бластера шарахнула над головами жухраев.
Космические уборщики шлепнулись, как тряпки.
Мое появление было для них неприятной неожиданностью…
«Госпожа лейтенантка, — рядовой Паулюс осторожно дотронулся до моего локтя. — Как же вы жухраев возьмете в плен?
Космокатер рассчитан на одного человека.
Лететь в жухрайском космофрегате нельзя.
Возможно, что он заминирован на чужаков…»
«Нельзя взять в плен жухраев? — Я трясла головой. — Как же я тогда отомщу этим нелюдям…»
Я не получила ответ от Паулюса.
Капрал Ендохия тоже молчал.
И тут бригадир жухраев поднял голову.
Наверно, жухрай хотел что-то сказать мне.
Из скафандра шел дым.
«Я его в плен беру, а он курит.
При девушке курит. — Я разъярилась. — Курить вредно».
Сама не понимала, как случилось.
Плазма из моего бластера сожгла не только бригадира жухрайских уборщиков, но и еще четырех жухраев.
Наступило молчание.
«Медведь, ничего не говори, — я опустила бластер. — Я знаю, что надо удирать. — Я взглянула на три покореженных космокатера жухраев.
На остатки тел.
За этим «добром» прибыли жухрайские уборщики.
Прилетели и остались навсегда на астероиде.
Астероид – им могила.
«Паулюс», — обернулась к рядовому.
«Синьорита лейтенантка, — Паулюс выставил перед собой ладони.
Словно руками пытался защитить от луча из моего бластера. — Я вам все объясню…»
«У меня пропал заряд, — я полетела к своему космокатеру. — Оставайся на астероиде.
Последнее, что увидишь в своей жизни это будет мох астероидный».
«Осмелюсь предостеречь, первый, — капрал Ендохия решил мне подсказать. — Нельзя оставлять имперских космодесантников… живых… жухраям.
Им возьмут в плен».
«Ничего у меня сегодня не получается, — я стукнула кулаком по прозрачному колпаку космокатера. — Рядовой Паулюс».
«Йа!»
«Пусть тебя судят и казнят в штабе бригады, — я приняла решение. — Или майор Керубинио лично тебя пристрелит.
Я уже не могу…»
«Я все расскажу.
Меня поймут.
Поймут и простят, госпожа лейтенантка Женевьева».
«Молчать.
Не желаю слушать дезертира», — я опустилась в кресло космокатера.
«А мне куда сесть, синьорита лейтенантка Женевьева?»
«Тебе? — я приложила пальчик к носику. — Места нет больше.
Ну, не на колени же ты мне присядешь, рядовой Паулюс.
Я – девушка честная…
Тьфу.
Что я говорю.
Представляешь, Паулюс?
Рядовой сидит на коленях у лейтенантки.
За это тебя расстрелять мало».
«Тогда, вы, мадемуазель лейтенантка, садитесь на мои колени.
Я поведу космолет».
«Йа?
Чтобы присела на колени незнакомому… малознакомому мужчине?
Вообще – мужчине.
Ни за что».
«Вот и я тоже – ни за что.
Ни на женщину, ни под женщину не сяду».
«Рядовой Паулюс.
Ты не в том положении, чтобы выбирал и диктовал мне условия».
«Тогда вы, госпожа лейтенантка Женевьева, приказывайте.
Вы же офицерша.