Бил бы по коленям…
«Лейтенантка, лейтенантка, — красавчик побледнел. — Мы далеко зашли.
Признаюсь.
Я виноват.
Прошу прощения».
«Нужно говорить – виноват, исправлюсь».
«Виноват.
Исправлюсь».
«Так лучше, Педро.
Уже по-военному звучит».
«Прости, лейтенантка.
Я — самоуверенный болван.
Во мне гормоны взыграли.
Увидел тебя – и взрыв гормонов во мне.
Бабах!
А, когда у мужчины поднимается содержание…»
«Знаю, Педро.
Можешь не продолжать о том, когда у мужчины поднимается…»
«Вообщем, я не прав, лейтенантка».
«Ты не прав, Педро.
И дальше что?»
«Я постараюсь тебя больше не нервировать, лейтенантка, — Педро облизнул пересохшие губы. – А что ты хотела мне отрезать?»
«Тебе отрезать?
То самое…»
«То самое, — Педро опустил ладонь на низ живота. — Ты – шутишь?»
«Нет, Педро.
Не шучу. — Я подумала, что вряд ли отрезала бы гиду то самое…
Но припугнуть его надо.
А то обнаглел… — Понимаешь, Педро.
По законам военного времени…
Да и без военного времени…
Увечья делятся на легкие, средней тяжести и тяжелые.
Отрезание твоего этого самого – увечье легкой тяжести.
Оно приравнивается к пощечине.
Поэтому я бы отделалась легким выговором.
Или, вообще, меня бы отпустили сразу без следствия.
Над тобой космополицейские посмеялись бы…»
«Я больше не буду нарываться на… пощечину, — Педро проблеял. — Разреши – в знак примирения – угостить тебя мороженым, лейтенантка.
Кстати, как твое имя?»
«Я – на службе, Педро.
Имя свое тебе не открою.
Мое имя засекречено».
«Ого!»
«Угощай же меня мороженым, Педро».
«Тебе, какое мороженое, лейтенантка?
Фисташковое?
Или с малинкой?
Или с клубничкой?»
«Мне три шарика мороженого.
Один шарик – фисташковый.
Третий шарик – с малинкой.
Второй шарик – клубничное мороженое».
«Эй, мороженщик, — Педро повелительно махнул рукой продавцу. — Слышал, что сказала моя красавица?
Один шарик фисташковый.
Второй шарик – клубничный.
Третий – с малиной».
«Будет исполнено, господин».
«Вкусно! — Через несколько минут я слизнула все шарики. — Теперь – я по делу». – Я вошла в первый ангар.
Море звуков сразу захватило меня.
Зазывалы хватали меня за руки.
Продавцы орали в уши.
«Спокойно!
Спокойно!!
Всех посмотрю!!!» — я кричала.
Через пять минут я подстроилась под ритм ангара.
Стала различать отдельные павильоны и товары.
Море разбилось на озерца.
«Госпожа, — продавец не орал мне в уши.
Вел себя с достоинством.
Поэтому я остановилась около его товара. — Разрывные капсулы с плазмой, госпожа.
Вставляются в специальные бластерные пистолеты.
Еще…». — Продавец перебирал медные капсулы.
«Разрывные капсулы с плазмой, — я переспросила. — Но ведь Ярмарка подержанного оружия.
Капсулы отстрелянные.
В них же не должно быть плазмы».
«Капсулы не отстрелянные, госпожа.
Они…
Просроченные капсулы.
Каждая вторая срабатывает».
«Знатно, — я произнесла важно. — Через одну – тоже не плохо.
А по цене?
Сколько денег?»
«Одна капсула – десять центов».
«Десять центов?
Но, если через одну срабатывают…
То получается, что по двадцать центов за капсулу».