«Не беспокойся, Паулюс.
Капрал Муун дал мне самое лучшее.
И космодесантники вкусняшки занесли.
Мешок с вкусняшками я отдала Мууну.
Я мало кушаю.
Я – девушка.
А шикарные матрас, одеяло, подушку капитан Шалот приказал убрать.
В камере арестованный должен спать на жестких досках или на соломе. — Я криво усмехнулась.
Получилось, что я как бы оправдываюсь… - А ты хорошо осведомлен о гауптвахте, Паулюс.
Бывал здесь?»
«Так точно, мадемуазель лейтенантка Женевьева.
Отсидел на гауптвахте два дня.
Должен был трое суток.
Но вышло только – двое.
Жухраи напали на наш радар.
Пришлось всем лететь.
Когда военная тревога, то даже арестованные участвуют в сражениях.
Дон майор Керубинио простил мне один день отсидки».
«За что же ты попал на гауптвахту, Паулюс?
Подожди…
Дай угадаю.
За цветочки?»
«Вы очень проницательная синьорита лейтенантка Женевьева.
За бункером я случайно увидел редчайший сорт катрины тонкострельчатой амебус.
Я решил пересадить, чтобы космодесантники не затоптали.
Так увлекся пересаживанием растения, что не заметил господина майора.
За то, что не заметил, оказался на гауптвахте».
«Начальство нужно замечать», — я произнесла назидательно.
«Катрина тонкострельчатая амебус в тот момент была для меня важнее, чем майор…»
«Но, но, Паулюс.
Думай, прежде чем сказать.
Так до измены Императору договоришься».
«Как можно изменить нашему славному Императору, госпожа лейтенантка Женевьева?
Слава Императору».
«Слава Императору», — я прокричала.
Вдруг, около гауптвахты бродит капитан Шалот?
Нет.
Шалот не допустил бы Паулюса ко мне в камеру.
Навещать арестованных запрещено.
«Паулюс?»
«Да, синьорита лейтенантка Женевьева».
«Ты уже сержант…»
Я произнесла с болью.
«Я уже сержант».
«Не слышно особой радости в ответе, Паулюс».
«Осмелюсь высказать свое мнение, мадемуазель лейтенантка Женевьева.
Я не в восторге, что меня дон майор Керубинио назначил сержантом.
Мимо капральского звания».
«Не в восторге?
Но это же – повышение.
Я сама просила майора.
Ты же своим подвигом в сражении доказал, что можешь носить звание сержанта Имперского военного космофлота».
«Звание – не только счастье, но и ответственность.
Так я просто занимался растениями.
Воевал между делом».
«Любопытно ты сказал, Паулюс.
Воевал между делом.
Обычно говорят – между делом занимался растениями.
Хм?
Кто так говорит?
Ты меня запутал, рядовой...
Сержант».
«Мне звание помогает с растениями, — Паулюс смотрел мне в глаза. — Теперь надо мной не смеются космодесантники.
Вернее, смеются, но в сторонке.
Не пинают кусты, которые я пересаживал.
От меня отстали.
Вот только сержант Челентано…»
«Сержант Челентано преследует тебя, Паулюс?
Он считает, что ты получил сержанта незаслуженно?»
«Что вы, что вы, донья лейтенантка Женевьева, — сержант Паулюс взмахнул руками. — Челентано…
Ведь я могу теперь сержанта Челентано называть просто по имени?»
«Можешь называть Челентано по имени.
Если он разрешит.
Вы же оба – сержанты».
«Челентано сказал, что восхищается моим подвигом.
Да и не стал бы Челентано ко мне привязываться.
Он очень хорошо относится к вам, мадемуазель лейтенантка Женевьева».