Первый!
Вас плохо слышно». – Капрал Ендохия ожидаемо соврал.
«Какой плен, госпожа лейтенантка Женевьева, — Паулюс застонал. — Гравитация.
Падение.
Прижали нас жухраи.
Да и вы, мадемуазель лейтенантка, мне своим удесятерённым весом все раздавили… наверно…»
«Любуйся собой, Паулюс», — я с трудом откинула остатки колпака.
Выпала из космокатера.
Пара секунд.
Я заметила двух крадущихся жухраев.
«Усиленная броня, — я тяжело дышала.
Старалась успокоить дыхание. — Броню не прошибешь моим бластером.
Разве что – подогрею жухраев немного».
Я выстрелила.
Приложилась к окуляру.
В моем скафандре зашумело.
Рядом оплавились камни.
Жухраи стреляли не на поражение.
Запугивали.
Прижимали меня и Паулюса к астероиду.
Я стала отползать.
Мимо меня пролетели огненные стрелы.
«Имперцы, сдавайтесь, — вместе с мусором шума ворвался надменный голос жухрая. — Вы окружены.
Бросьте оружие.
Мы гарантируем вам жизнь».
«Мы не сдадимся, — я ответила за себя и за рядового Паулюса.
Потому что старшая по званию, решаю за рядового. – Лживые, подлые жухрайские крысы».
«Крысы не могут лгать», — жухрай изволил пошутить.
У них преимущество.
Преимущество расслабляет.
«Паулюс?»
«Да, госпожа лейтенантка Женевьева».
«Жив?»
«Живой».
«Ранен?»
«Не могу понять еще.
Жухраи нас тахионными шумами свести с ума хотят».
«Но у нас же фильтры от тахионных шумов, Паулюс».
«Мой фильтр работает на десять процентов.
Фильтр поврежден раньше».
«С тобой я бы в баню не пошла».
«В баню?
Со мной?»
«Не знаешь поговорку, Паулюс? — Я махнула легкой плазмой по жухрайским военным полицейским. — С тобой в баню не пошла бы.
Поговорка».
«Не слышал».
«Не слышал, потому что ты – ботаник, Паулюс. — И добавила. — Дезертир ботаник.
С тобой твои сокурсницы с удовольствием в баню пошли бы…» – я снова выстрелила.
К моему удивлению жухрай упал.
Не испарился, а – упал.
Что-то я нарушила в его защите.
В моей голове зашумело сильнее.
Фильтры уже не спасали от тахионного наведенного шума жухраев.
Полицейские залегли за камнями.
Стреляли по нам не прицельно.
«Готовят подавлялку», — я успела подумать.
Скатилась в яму.
Выбралась.
Скоро от тахионного шума начали лопаться камни.
Превращались в пыль.
«Серьезно за нас взялись, — я прошептала.
Паулюс не ответил.
Наверно, потерял сознание.
У него же фильтр выведен из строя. — Камни дробятся.
А мы стоим». — Я выбралась из ямы.
Стояла, но бежала.
Отбросила бластер.
Заряда в нем не осталось.
«Женевьева? — Паулюс застонал вдалеке. — Как ты?»
«Не по уставу обращается.
И на «ты», — я подумала. — Бредит, наверно».
«Йа?
Я – живая.
Пытаюсь пойти в обход».
Попытка превратилась в пытку.
Я ползла на коленях.
Жухрайские полицейские притихли.
Что-то ждали.
Вряд ли они вызвали подкрепление.
На меня и на рядового Паулюса жухраи не расщедрятся.
Мы кажемся для них легкой добычей.
Впрочем, так и есть.
Безоружные мы.
Без тяжелой брони.
Я заметила впереди блеск.
Затаила дыхание.
Жухрайский полицейский стоял ко мне спиной.