Ты же должна выполнить приказ.
Должна, или не должна?»
«Должна, — я пропищала. — Приказ — привести наложницу Глицерину.
Увести Глицерину у визиря Шамулая.
И доставить ее прежнему владельцу».
«Увести — значит украсть.
Так что тебе придется много воровать в эту ночь».
«Но я не умею.
Не умею воровать».
«Мы вдвоем, Церера.
ДВЕ ДЕВУШКИ ОБЯЗАТЕЛЬНО ЧТО-НИБУДЬ УКРАДУТ.
Палка!
Вот тебе палка, Церера!»
«Палка? — Я нервно засмеялась. — Ты уже одну палку мне подвязала.
Палку и два камушка.
Зачем мне вторая палка!»
«С палкой купец выглядит солидно.
С ПАЛКОЙ ЛЮБОЙ ВЫГЛЯДИТ СОЛИДНО.
Мы должны как-то спрятать время.
Даже ночью на ярмарке много людей.
Нам нужна толпа ярмарочных».
Так мы и бродили.
Я — с задумчивым видом.
Размахивала палкой.
Лейла вертела миленькой головкой.
Все примечала.
Мы купили пахлаву.
Покушали.
Пальчики облизали.
Затем толкались у костров.
«Церера?» — Лейла прошептала.
«Да, Лейла».
«Йа…
Я взяла.
На время.
На время взяла.
Не украла», — Лейла прошептала, когда мы присели на камень.
«Украла?» — я вскрикнула.
«Не ори!» — Лейла приложила ладошку к моему рту.
«Что украла?
Покажи!»
«Показать?
Я же голая.
Смотри!»
«Покажи, что украла.
И где оно?
Неужели там спрятала? — Я округлила глазища. — Я сгораю от нетерпения».
«Церера!
Ты сгораешь от нетерпения.
Я сгораю от страсти!»
«Сгораешь от страсти, поэтому туда спрятала?»
«Церера!
Ты — испорченная девочка, — Лейла огляделась по сторонам. — Не там я спрятала.
А в волосах. — Лейла запустила руку в волосы.
Достала…»
«Ой, какая прелесть», — я выдохнула.
«Ага!
Статуэтка фарфоровая.
Фарфоровый тигренок.
Но глазки.
Глазки у него».
«Глазки из желтых прозрачных камешков, — я даже всхлипнула. — Милота!»
«Я подозреваю, что эти камушки — драгоценные.
Так что к скупщику краденного мы пойдем не просто так!»
«Ой!
Страшно то как!
А, если хозяин игрушки узнает?»
«Что узнает? — Лейла сузила глаза. — Все воруют.
И никто не боится воровать.
Только одна Церера боится.
Между прочим, я для тебя своровала.
Ты должна была украсть вещичку.
ХОРОШАЯ ДЕВУШКА ВСЕГДА УКРАДЕТ ЧТО-НИБУДЬ ДЛЯ СВОЕЙ ПОДРУГИ».
«Прости, Лейла! — Я обняла подружку. — Я обязательно для тебя украду.
Но…
Потом…»
Мы подошли к лавке старьевщика.
Лейла остановилась.
Кусала губки.
«В лавке старьевщика я никогда не была, — Лейла с надеждой на меня смотрела. — Если что меня сейчас пугает, так это лавка старьевщика.
Например, можно ли рабыням входить в лавку?
И нужно ли рабыне молчать?»
«Взаимно, — я прошептала. — Я тоже испытываю страх.
Боюсь скупщика краденого.
Тем более, что на мне одежда купца.
Я бы лучше себя чувствовала в своей тунике.
Туника, сандалики.
Так удобнее.
По-девичьи так…
Ветерок задувает.
Ничто не стесняет движений.
А сейчас у меня к тому же борода приклеена.
Усы приклеены.