Рабыня с корзиной.
Никто рабыню не станет обыскивать.
Во-первых, рабыня голая.
Во-вторых, у рабов нет имущества.
Кинжал в корзине чем-нибудь прикроем».
«Пустой амфорой закроем кинжал.
Амфорой из-под вина». — Я обрадовалась.
«В амфору нальем воду.
Будто бы вино несем». — Лейла потрясла пустой амфорой.
«Осталось приклеить бороду.
Бороду и усы мне приклеим».
«И одежду найдем в доме, — Лейла вышла на дорожку. — Наберем смолы со сливовых деревьев.
Смолой бороду и усы приклеим.
Смола, что хочешь склеит».
«Я не хочу смолой склеивать все…»
КОГДА КЛЕИШЬ, ТО СМОТРИ, ЧТОБЫ САМ НЕ СКЛЕИЛСЯ.
«Ах, какие розы сада моей души», — послышался тонкий голосок.
«Визирь?
Визирь Шамулай?» — Я присела.
Визирь ночью не спал.
А ведь старый он.
Должен спать.
Или по нужде вышел?
Но визири не выходят из Дворца по нужде.
Визири нужду справляют в своих дворцах.
А визирь Шамулай разошелся.
Наверно, потому что рядом не было наложницы Глицерины.
«Свет луны играет на ваших персях.
Блестит зарей на стройных телах.
Вы — две газели!
Войдите же в сад моей души».
«О, достопочтенный Шамулай, — Лейла встала в выгодную позу. — Ослепла ли я?
Ты — солнце Вселенной. — Лейла рисковала.
Потому что Солнцем Вселенной мог быть только Повелитель!
Но визирь Шамулай милостиво принял похвалу Лейлы… — Ты ослепляешь меня своей… — Лейла хотела сказать, что визирь ослепляет ее своей красотой.
Но даже для самовлюбленного визиря это звучало бы…
Натянуто звучало бы. — Ты ослепляешь меня своим величием».
«Ах, соловей души моей! — визирь Шамулай расплылся.
Дело бодро двигалось к свадьбе…
Но неожиданно визирь задал вопрос мне! — А ты, павлин моего сердца?
Я тебя тоже?»
«Я?
Павлин? — Я на всякий случай оглянулась.
Никаких павлинов рядом не было.
Только я и Лейла.
Лейла и я. — Ты меня тоже что?»
«Я тебя тоже ослепляю?
Ослепляю своим величием?»
«Ага!
Конечно.
Того!
Ослепляешь меня.
Визирь Шамулай!
Ослепляешь своим величием».
КРАСОТОЙ МОЖНО ОСЛЕПИТЬ, И ЗА КРАСОТУ ОСЛЕПИТЬ.
«Что же мы ждем? — Визирь раздулся, как шар. — Я милостиво разрешаю прийти ко мне.
Осторожно.
В ограде колючки натыканы.
Я недавно халат порвал.
Чуть левее — там ограда ниже.
Перелезайте через нее.
И ко мне».
«О сад, сада!
Солнце солнца! — За спиной визиря возникла…
Наложница Глицерина возникла.
Судя по недовольному голосу…
Глицерина не считала визиря садом сада.
И солнцем солнца тоже не считала. — Тебе пора на ложе, мой мул.
В саду ветрено.
Застудишь себе…
Застудишь то, что осталось…» — Глицерина силой потащила визиря в дом.
Словно он не хозяин.
А — игрушка.
И визирь…
Посопротивлялся для вида.
И потащился за наложницей Глицериной.
«Как она за ним присматривает, — я восхитилась. — Настоящая охранница.
Глицерина любит визиря».
«Визиря никто не любит.
Любят его деньги. — Лейла поджала губы. — Облом с визирем.
На сегодня облом.
Но это и хорошо.
Значит, чем больше обломов сейчас, тем меньше обломов потом».
«Лейла?»
«Да, Церера».
«Визирь дома.