ВОДА — ЭТО ЖИЗНЬ!
В ту ночь я не разводила костер.
Не было сил.
Я сидела в кромешной тьме.
Слушала писк мошкары.
Не переставала от нее отмахиваться.
С ужасом думала:
«Что меня ждет завтра?»
Я поняла, что меня подвело мое легкомыслие.
Я отнеслась к местному лесу, как к королевскому парку.
В королевском парке не потеряешься.
А в Сан Турино были непроходимые джунглевые леса.
«Неплохо было бы набрести на деревню, — я стучала зубами. — На любую деревню.
Даже на Сладость.
Я с жадностью накинулась бы на любую еду.
Даже на грубый крестьянский хлеб.
Мясо овечки на вертеле.
А…
Может быть, Алехандра беспокоится.
Беспокоится, что меня давно нет.
Впрочем…
Алехандра глуповата.
Она подумает, что я вернулась в Королевский Дворец.
Тем более что я ей заплатила вперед…
Я же здесь…
Сгину в джунглях».
Я старалась выкинуть мысли о смерти.
Выкинуть из головы.
Пробовала заснуть.
Меня заволакивало сном.
Тут же налетала мошка.
Облепляли меня.
Я просыпалась.
Пытка.
Только палача заменяли тучи крохотных кровопийц.
ДАЖЕ КОМАРЫ МОГУТ БЫТЬ ПАЛАЧАМИ.
Третий день скитаний.
Я брела по джунглям.
Словно в полусне я была.
Несколько раз закапывалась в листья.
Мгновенно засыпала.
Но и в листьях находились кровососущие.
Поспать мне удавалось не более нескольких минут.
Моя одежда истрепалась.
Не защищала.
Я просыпалась.
Яростно скребла ногтями кожу.
Расчесывала в кровь.
Лицо мое страдало больше всего.
Сначала я его растирала.
Затем увлеклась.
Разодрала лоб и щеки.
Они покрылись сеткой царапин.
Вскоре зуд овладел мной полностью.
Я стала часто останавливаться.
И сладострастно чесала себе везде.
Постепенно мрак окутал меня.
Темный и густой мрак.
Как гнилое болото.
ТЕМНОТА ВЕЗДЕ ОДИНАКОВАЯ.
Я цепенела.
Забывала, где я.
Зачем здесь.
И куда иду.
Несколько раз я падала.
Отдыхала в обмороке.
О!
Это были счастливые минуты.
Без сознания я не ощущала укусов мошкары.
Выходила из обмороков.
Плелась дальше.
Я уже не следила за солнцем.
Мне было все равно, куда идти.
Лишь бы не останавливаться.
Время исчезло.
Под конец дня я вышла из болота.
Почувствовала под ногами камни.
Не сразу поняла.
Даже не осознала это.
Стукнулась ногой о булыжник.
Не поверила.
Под ногами хрустела галька.
Я подпрыгнула.
Огляделась.
Солнце уже упало за пальмы.
Я должна торопиться, чтобы уйти дальше от зловонного мёртвого болота.
Надежда вернулась.
Я была уверена, что скоро найду деревню.
Или влезу на дерево.
Высокие березы попадались все чаще и чаще.
В ДЖУНГЛЯХ РАСТУТ БЕРЕЗЫ.
Я наткнулась на пальму.
Высоченная финиковая пальма.
Обняла ее.
Но не могла забраться.
Даже не пыталась.
У меня не было сил.
Наступила ночь.
Бархатная ночь.
Я брела на ощупь.
Медленно и осторожно пробирался по джунглям.
От дерева до дерева.
Шла с вытянутыми руками.
Вскоре вышла на открытое место.
Под ногами похрустывали панцири земляных крабов.
Впереди — кромка леса.
Слева горизонт подсвечивался упавшим солнцем.
Время не позднее.
Если бы я вышла к жилью, то услышала бы голоса.
Увидела бы огни костров.
Но…
Здесь не было даже намека на присутствие людей.
Я шла по камням.
Я не хотела верить.
Не верила, что придется снова голодать.
И спать на холодной земле.
Я замерзла.
С теплом думала о тех вещах, которых раньше не замечала.
Или не придавала им большое значение.
Кровать.
Уютный уголок с подушками.
Я подумала упасть.
И не вставать.
Но упорно шла вперед.
Надежда таяла.
Я уже не могла уверить себя, что наткнусь на деревню.
Или на деревенское пастбище.
Пастух у костра…
Шла и шла.
ЕСТЬ НОГИ — ХОДИ.
Ничего не менялось.
Все погрузилось в окончательную тьму.
Вдруг…
Я остановилась.
Что-то меня насторожило.
Я не поняла — что.
Я превратилась в слух.
Рассмотреть в темноте невозможно.
Но я все равно оглядывалась.
Я таращила глаза.
Задерживала дыхание.
Принюхивалась.
В какой-то момент мне показалось.
Показалось, что я вижу полоску света.
Что-то вроде пламени свечи.
Видение исчезло.
Я гадала.
Не знала — видела ли.
Или мне померещилось.
Я не надеялась, что найду тот свет.
Но бессмысленно пыталась.
Уговаривала себя:
«Никакой свечи в джунглях нет.
Быть ее не может.
Мне показалось.