Усталость.
Искры летят из глаз.
Я уже ничего не боюсь.
Нет сил бояться.
НА СТРАХ ТОЖЕ НУЖНЫ СИЛЫ.
Не боюсь поверить в то, что огня не было».
Я хотела выбросить лук.
Лук и стрелы.
За время скитаний по лесу они расцарапали мои бедра.
Но я не выбрасывала.
Я шла медленно.
Словно по гиблому болоту шла.
Внимательно смотрела перед собой.
Оглядывалась по сторонам:
«Возможно, что не огонек свечи я видела.
Отблеск.
Может быть, глаза волка.
Или глаза совы.
Горят ли у зверей глаза в темноте?
С какой стати им гореть?
Глазам волка?
Единственное, в чем я уверена, что это не костер.
Не королевская охота.
По моим расчетам я прошла то место.
Где видела полоску огня.
Я остановилась.
Вышла серебряная луна.
Света она давала мало.
Но мне и того было достаточно.
Я разглядела небольшой холм.
ХОЛМ САМ ПО СЕБЕ СВЕТИТЬСЯ НЕ БУДЕТ.
«О деревне не может быть и речи.
Я даже голову не стану ломать».
Я сбросила лук.
Опустилась на четвереньки.
Выбирала место для отдыха.
Удобное место.
Вдруг…
Я услышала голоса.
Они доносились из холма.
Ни на холме.
Ни на земле.
А – из холма.
Я забеспокоилась.
Замерла.
Начала прислушиваться.
Голоса смолкли.
Колени мои заболели.
Стоять на четвереньках было утомительно.
Я завалилась на бок.
Раздражение нарастало:
«На открытом месте мало мошкары, — я подумала. — Высплюсь в холоде и в голоде.
Завтра снова начну искать.
Должна же быть какая-то дорога…»
Снова зазвучали голоса.
Я подумала, что в моей голове появились голоса.
Прислушалась.
Нет.
Рядом есть люди.
«Я отыщу их.
И попрошу помощи».
Я ползла на четвереньках.
Затем поднялась.
Обследовала холм.
Голоса ведь доносились их холма.
Наконец, я почувствовала запах.
«Запах розового масла.
И запах тела.
Запахи доносились из щели между камнями.
КАМНИ НЕ ПАХНУТ ЛЮДЬМИ.
Значит…»
Я исследовала камни.
Наткнулась на каменную заслонку.
Осторожно убрала ее.
За заслонкой оказался лаз.
Круглый проход.
По нему можно было только ползти.
Проход уходил вниз.
Стенки были гладкие.
Словно их шлифовали тысячелетиями.
Откуда-то снизу доносилось пение.
Мелодичное пение.
Я поняла, что поют люди, которые зачем-то поднималась наверх со свечой.
Их свечу я видела.
«Меня не заметили.
Иначе бы не пели, — я подумала. — Потому что я — чужая.
ЕСЛИ ЛЮДИ ПРЯЧУТСЯ, ТО, ЗНАЧИТ, НЕ ХОТЯТ, ЧТОБЫ ИХ НАШЛИ.
Я задумалась. — Лезть или не лезть?
Вот в чем вопрос.
Может быть, под холмом прячутся разбойники?
Но разбойники так далеко от жилья не заходят.
Разбойник питается тем, что украдет, или отнимет.
В глубоких джунглях не у кого воровать».
Из норы тянуло ароматным.
Не могут разбойники так благоухать.
РАЗБОЙНИКИ НЕ ПАХНУТ, РАЗБОЙНИКИ ВОНЯЮТ.
Запах трав и свежести.
Самое главное, что внизу пели.
Смеялись!
Потом пение прекратилось.
Смех затих.
Послышался приятный голос.
Но я не могла разобрать, о чем говорили.
Я колебалась.
Некоторое время кусала губки.
«Развернуться в тоннеле нельзя.
Если я застряну, но вернуться назад не смогу.
Почему же я должна застрять?
Я же худенькая.
Где протиснулся мужчина, там и я проползу».
Очередной хохот снизу.
Мелодичное пение.
«Ничего страшного внизу нет, — я себя убеждала. — Не съедят же меня.
Зато я отдохну.
И покушаю».
Решение было принято.
Я спускалась вниз
Искусанное тело не реагировало на камни.
Казалось, что я натянула кожаный панцирь.
ТЕЛО ДЕВУШКИ ДОЛЖНО БЫТЬ ЧУВСТВИТЕЛЬНЫМ.
Я начала различать отдельные слова.
Затем — фразы.
«Говорил мужчина.
Но произношение у него странное.
Не местное».
Мужчина рассказывал.
Я затаила дыхание.
И ползла дальше.
«… и случилась в королевстве любовь! — Голос мужчины обволакивающий. — Великая любовь!
Приплыли в Золотой Город добрые люди.
Поселились в домах.
Дарили хлеб.
Кто же был не рад им — того угощали вином.
Все погрузилось в бесконечный праздник.
Нашелся среди жителей города прекрасный принц Василий.
Собрал он горожан.
И сказал он им:
«Здесь сплошное веселье!
Приплыли люди заморские к нам.
Но все они — очень некрасивые.
Мы же — красотой блещем.
Сохраним нашу красоту.
Наши дети должны рождаться прекрасными.
Не смешаем нашу кровь с кровью пришлых людишек.
Отведу вас в место, где мы отдохнем от чужих танцев и музыки.