Он просто…
Излишне эмоционален.
И откровенен.
Как и я…»
— У меня слабость, — Ланжерон посмотрел сквозь бокал. — Я люблю все необычное.
Необычное.
Красивое.
Получается так по жизни, что необычное и красивое – всегда самое дорогое.
Это кальвадос «Вишь Сарина».
Кальвадос «Вишь Сарина» — не обычная водка.
Не просто яблочная водка.
Готовый кальвадос катают по горам.
На ослах.
Кувшины с «Вишь Сарина» ослы носят на себе.
Осел целый день пасется.
Лежит.
Ходит.
Бегает.
Карабкается по тропе.
Спускается к водопою.
В это время кальвадос в кувшинах взбалтывается.
И приобретает необыкновенный вкус.
Поразительный вкус.
— Ты в это веришь?
Может быть, ничего с кальвадос не происходит.
— Может быть, ничего и не происходит.
А трюк с ослами, которые пасут кальвадос.
Этот трюк приманивает.
Тем не менее, «Вишь Сорина» — очень дорогой напиток.
Изысканный.
Позволить его себе не каждый может.
Поэтому он меня привлекает.
ПЬЯНИЦА ВСЕГДА НАЙДЕТ ОПРАВДАНИЕ СВОИМ ВОЗЛИЯНИЯМ.
— Выглядит так, будто ты меня споишь хочешь, — графиня засмеялась. — Многие хотели бы попробовать удивительный напиток.
Который катается по горам на ослах.
Я бы тоже…
Не отказалась.
— Налить?
— Нет.
Если бы я сама его выбрала.
Тогда бы я попробовала.
Но, когда меня принуждают.
— Я тебя не заставляю пить «Вишь Сарина».
— Соблазнительный рассказ — уже принуждение.
Как и соблазнение девушки.
Девушка не хочет.
Но соблазняется.
Поэтому я — не.
— Мне больше достанется, — Ланжерон осушил бокал.
— Ответ гусарского офицера, — Аманда фыркнула.
Подумала:
«Мне нравится с ним беседовать.
Ланжерон — порочный.
Но не грязно порочный.
Он – легкий.
С ним весело.
Я понимаю, что подобная легкость достигается большим опытом».
— Ланжерон?
— Да, Аманда.
— Ты пьешь яблочную водку.
Ослиный кальвадос.
— Ослиный кальвадос, — Ланжерон поднял брови. — Ты тонко заметила.
Так и буду его называть.
Ослиный кальвадос.
— У тебя за ширмой — ванная.
И рядом с ней – ящики с бутылками.
Розовое шампанское «Лунна».
Не дешевое шампанское.
Мой отец любил его.
Получается…
Что шампанское — не для тебя.
А для гостей?
Я же представила уже, как твои друзья нежатся в ванной.
И пьют розовое шампанское.
НЕ ПО-МУЖСКИ — ПИТЬ ШАМПАНСКОЕ.
— Гусары не пьют шампанское.
Гусары опохмеляются шампанским.
Аманда!
Я напомню.
Я в вагоне часто заключаю сделки.
С важными людьми.
Многие из чиновников балуются шампанским.
Они же не гусары.
Так что шампанское — для гостей.
— Или – для подруг…
— Графиня.
Ты, кажется, уже ревнуешь? — Ланжерон лукаво подмигнул.
— Я же говорила, что ты пьян, — Аманда засмеялась.
— Я опьянён твоей красотой!
Дай, ручку поцелую! — Ланжерон шутливо потянулся к руке Аманды.
Аманда убрала руку:
— Ланжерон!
Не играй со мной.
Мне кажется, что ты только прикидываешься опьяневшим.
На самом деле ты трезвый.
— То есть…
Аманда, ты хочешь сказать, что я, как и ты?
Ты прикидывалась перед мужчинами слабой.
Слабой и глупенькой.
Проверяла, как мужчины будут реагировать.
И — по-твоему — я играю в пьяного?
Чтобы увидеть, как ты отнесешься ко мне опьяневшему.
Будешь жалеть?
Или, начнешь презирать?
Отвечу честно…
Напиться…
Или сделать вид, что опьянел — хороший трюк для мужчин.
Пьяному многое прощается.
Пьяный многое может себе позволить.
Чаще всего пьяный добивается больше, чем трезвый.
— Я так и поняла, Аманда усмехнулась. — Граф Жуан напился.
Напился для того, чтобы приставать ко мне.
КОГДА НАПЬЕШЬСЯ, ТОГДА И ПРИСТАВАТЬ ПРОЩЕ.
— Насколько я знаю, — Ланжерон сузил глаза, — графу Жуану не нужен повод для обжорства.
И для вина не нужен повод.
Граф Жуан любит жизнь.
— Напиваться и обжираться каплунами, значит — любить жизнь?
Получается, что я совсем не люблю жизнь.
— У тебя остренький язычок, графиня.
— Так ты знаешь графа Жуан?
— Встречались…
Поэтому я удивился, когда увидел тебя в его компании.
— Я не была в его компании.
Граф Жуан сам навязывался.
— Граф Жуан ничего не делает просто так.
Значит, у него был к тебе интерес.
— Видела я его интерес.
Поняла, какой у него ко мне интерес.
— Графиня.
Я бы сказал, что ты ошибаешься.
Граф Жуан любит женщин.
Но не упустит свою выгоду.
У него много сделок, которые я бы назвал…