Потому что я их вычитал и передаю людям.
Когда ты говоришь — «Казий шел.
Иди, иди, Казий», то получается бессмыслица».
«Ты утомил меня старец, — Достойная Елисафета поднялась.
Собралась уходить.
Взгляд ее упал на древний, рассыпающийся под давлением веков, пергамент. — На пергаменте написано – «… который следует окунуть в…»
Дальше – ничего.
Сначала надпись стерта.
И в конце все стерто, не видно».
«Я тебе об этом и говорил, — мудрец посмотрел на королеву Норда с осуждением. — Я передаю мудрость того, что написано на древнем.
Половина пергаментов и папирусов рассыпались.
На клочках только обрывки можно прочитать.
Глиняные таблички раскололись и измельчились.
Большое счастье, если несколько слов — без начала фразы и без конца – уцелели.
Как здесь, — мудрец поднял с полки кусочек глиняной таблички – «… зола и скумбрия…».
Ни начала, ни конца.
Вот и гадай, что значит – зола и скумбрия».
«Я не буду гадать о золе и скумбрии, — Достойная Елисафета улыбнулась. — Спасибо, тебе мудрец, Гермион.
Я не зря тебя посетила».
«А мне казалось, что ты не довольна моими ответами, королева Норда», — мудрец прищурил глаза.
«Конечно, я не довольна твоими ответами, Гермион.
Но благодаря твоей глупости, что ты запоминаешь, собираешь отрывки фраз древних и передаешь их живым людям, я решила провести уборку в своем дворцовом хранилище папирусов, пергаментов и глиняных табличек.
Если осталось непонятное и чуть-чуть, я буду выкидывать.
Мне и моим подданным не интересно, куда шел Казий.
И кто ему говорил – Иди, иди, Казий.
Может быть, он шел за золой и скумбрией».
«Да, да мудрейшая из королев, — старик даже подскочил.
Послышался треск и хруст костей мудреца. — Наверно, Казий шел за золой и скумбрией.
Нужно только сложить два текста.
И тогда мне откроется истина».
«Открывай свою истину без меня.
Мне в Норде своих истин хватает – не древних, а живых». — Достойная Елисафета величественно покинула ошеломленного — идущим Казием, золой и скумбрией –старца мудреца.
На балу во дворце Достойная Елисафета, ее фаворитка и молоденькая княгиня Феодора мило беседовали о пустяках.
«Не знаю, куда поплыть веселиться, — княгиня Феодора сложила губки сердечком. — Все королевства надоели.
Все скучные.
Не ехать же в Лифляндию, где правит жадный глупый король».
«А в Бонжурию?» — фаворитка улыбнулась.
«Фи, Бонжурия.
Там все неприличное.
Я даже голого купца на ярмарке видела».
«Да ты что, Феодора.
Наверно, напился вина из амфоры.
И понесло его».
«Нет, не пьяный… вроде бы.
Просто разделся и торговал грушами.
И самое смешное, что никто не удивлялся и не осуждал голого купца».
«Сплавай в землесочные королевства».
«Ах, надоедливые землесочные королевства, — княгиня взмахнула ручками белыми. — Все пристают, назойливые.
Затягивают на ярмарке к себе в шатер.
Не отпускают, пока не куплю что-нибудь.
Я придумал – покупать, а потом выбрасываю.
Или нищему отдаю.
Главное, чтобы продавец от меня отстал.
И в Субругландское королевство не поплыву.
Там только о еде думают.
С утра до утра едят и едят.
Обжираются.
Не вкусно, но много.
И заставляют с ними за одним столом сидеть».
«В Морландское королевство?»
«В Морландском королевстве барды громкие.
Вопят на улицах, словно с них кожу заживо сдирают, — княгиня Феодора качала очаровательной головкой. — Я даже платила им, чтобы замолчали.